– Да. Я знаю Дмитрия Алексеевича. Мы встречались несколько раз, – Вольский все больше нервничал и даже забыл про своих рыбок. – А сегодня утром у кинотеатра «Орион» он едва не сбил меня! Ошибиться я не мог. Это верно так же, как и то, что господин Котов не мог остаться в живых!..
Все дальнейшее произошло почти мгновенно. Вольский вскинул правую руку, тускло блеснула вороненая сталь, хлопнул выстрел, и мою левую щеку опалило огнем. Я ничком бросился на роскошный персидский ковер и еще в падении увидел, будто в замедленном кино, как Николай летит, распластавшись в прыжке, к белому как мел ученому, а тот очень медленно поворачивает хищное рыло пистолета в его сторону. Ковер смягчил удар, а второго выстрела так и не последовало.
Я приподнялся на локтях и сел, привалившись к дивану. Щека горела адским пламенем, Берест с профессиональным интересом рассматривал «трофей», а наш ученый Вильгельм Телль, скорчившись, полулежал в кресле напротив, слегка посиневший от временного недостатка кислорода в легких.
– Живой? – ухмыльнулся Николай. – В который раз за сегодняшний день? Поздравляю с боевым крещением.
– Ковбой чертов! – морщась, прошипел я и достал носовой платок. – Ты, случайно, не перестарался? – кивнул я на Вольского.
– Как в учебнике – ровно полторы минуты. Пожалуйста, можно продолжать общение, – Берест спрятал оружие в карман куртки и сел в соседнее кресло.
Вольский с кряхтением поднялся, держась за живот, сделал несколько наклонов, восстанавливая дыхание и с изумлением и радостью уставился на меня.
– Дмитрий Алексеевич?!.. Ну, слава богу! Живой!..
– Второй раз, вашими молитвами! – огрызнулся я и тоже сел на диван.
«Иезуит, чтоб тебя!.. Сначала палит в человека, а потом радуется, что не попал!..»
– Погодите, я вам сейчас спиртом обработаю, – он суетливо кинулся к серванту, покопался там и вернулся с тампоном. – Позвольте?
– Нет уж, я сам!
– Ну-с, – хлопнул себя по колену Николай, – надеюсь, теперь вы объясните суть инцидента?
– Конечно, конечно! – Вольский уже полностью пришел в себя, чего нельзя было сказать обо мне. Он застегнул и заправил в брюки рубашку, сложил на груди холеные руки и принялся расхаживать по комнате. – Видите ли, все эти слухи, разговоры по городу о маньяках, двойниках, опять же – попытка наезда, туман… Я был просто напуган! Я…
– Что за вздор, Антон Аркадьевич! – прервал его Берест. – Не стыдно?.. Взрослый человек, ученый!.. Вы же встретили нас с пистолетом! Значит, ждали?
– Ждал… Но не вас!
– Зачем же тогда открыли?.. Вот что, – Николай начал сердиться, первым признаком чего было легкое заикание, – д-давайте-ка начистоту: что в-вам известно обо всей этой чертовщине?