Так ничего и не решив для себя, я поспешил к Николаю в управление и застал его в прекрасном расположении духа, сидящим на подоконнике и посасывающим незажженную трубку.
– Ну-с, мистер Холмс, я жду от вас объяснений по поводу вот этого, – и я развернул веером перед его носом все пять изображений.
– Это же элементарно, Ватсон! – ехидно прищурился бравый комиссар. – Где же ваша дедукция?
– Все мое ношу с собой! – отпарировал я. – Где вы нашли нового «жмурика»?
– Сегодня утром в автокемпинге, за рекой, – охотно ответил Берест.
Но что-то в его голосе насторожило меня, хотя я все же поинтересовался:
– Тоже молодой и неженатый?
– Ну, не совсем молодой, и даже, может быть, не очень женатый, – продолжал подозрительно тянуть Берест.
– Коля, я ведь Лев по гороскопу, загрызу! – зловеще пообещал я. – И не посмотрю, что комиссар. Кто он?
– Догадайся с трех раз!
– Насмерть загрызу!..
– Ладно. Держитесь крепче, Ватсон, это – Нос! – наконец торжественно сообщил этот садист.
Вот тут я действительно едва не грохнулся на пол! Сам господин Дуладзе?!.. Мне понадобилось секунд пятнадцать, чтобы хоть вчерне переварить такую потрясающую новость.
– Причину смерти установили? – с трудом обретя голос, смог наконец выдавить я весьма важный вопрос.
– Предварительно. Разрыв аорты. Иваныч говорит, мол, следствие очень сильного испуга. И, ты знаешь, на этот раз я с ним полностью согласен. Видел бы ты выражение лица этой сволочи! Такое впечатление, что ему показали зараз все круги преисподней вместе с Апокалипсисом и Судным днем одновременно, – в голосе Николая сквозило неприкрытое удовлетворение.
– Свидетели есть? – сердцем я разделял его чувства, но чисто по-человечески мне было немного жаль: зачем-то ведь жил человек?
– Угу. Хозяин и горничная.
– Как она выглядела? – я вновь почувствовал нарастающий охотничий зуд. – Рыжая?
– Нет, брюнетка. А-ля смуглянка-молдаванка, – он принялся набивать трубку табаком и по комнате поплыл терпко-сладкий аромат вишневых листьев.
– Значит, уже пять вариантов?
– Вот именно! – в голосе Береста появилась озабоченность, он раскурил трубку и задымил как паровоз. – Слушай, Димыч, ведь не может же она менять свой экстерьер до бесконечности?
– Не может. Но меняет… – я тоже задумался, вспомнив весьма странный разговор с Ириной накануне и не менее удивительный ее уход, и ледяной ветерок сомнения на миг опахнул мое сердце. – Коля, и все-таки их двое! Я почти уверен.
– Почему «почти»? – сразу насторожился он. – Ты имеешь в виду кого-то конкретно?
– Нет… Пока нет. Просто у меня опять фантазия разыгралась.