На повороте фантик от «Барбариски» нашли.
— Там их лежбище, скорее всего, — говорит Петруха и в темноту рукой машет.
Я не уточняю. Иду за ним, а самого азарт берет. Повороты. Переходы. Один раз пришлось под заваленными крепями ползти.
Петр чертыхается.
— Изменились шахты, — шепчет. — Пройти бы…
Как думал, так и вышло. Купол какой-то, с его слов, осел окончательно, и придется нам еще большего кругаля давать. Поднялись по старым лестницам метров на десять и закружили по коридорам. Чувствую по суете партнера — подходим, и тут раз… и стоим на краю.
Под ногами зал здоровенный.
— Рудничный двор номер пять, — рассказывает Петруха. — Лестницам, как и думал, — хана. Придется по веревочной спускаться. Лазал когда по такой?
Тащит из сидора своего тюк, а оттуда перекладинки деревянные торчат.
— Смотри, как ловко выходит, — говорит и вниз показывает, — даже вязать не надо — крючьями зацепим.
Давай он ее под ногами прилаживать. Присмотрелся я, а там как специально арматурина приделана на забитых в скалу костылях.
— Крепеж старой лестницы, — говорит проводник мой. — Похоже, получится даже вниз ее сдернуть.
Не стал я его ни о чем расспрашивать и поинтересовался только:
— Кто первый пойдет?
— Давай я, — удивляется Петруха. — Нет разницы.
Я рукой машу: мол, сам решай. Полез он через край, а я втихаря смотрю, как это правильно делается. Ловко Петр ползет — как в цирке или фильме каком.
Когда внизу оказался, фонарем моргнул: мол, делай, как я.
Включаю свет и давай корячиться, а лестница уворачивается, будто живая, и никак не удается ногу на ступеньку красиво поставить. Решаю: «Лезу как попало», — и в это время Петр снизу лестницу натянул. Заперебирал я ручками-ножками, а у самого мандраж. Скала-то мокрая, и мысли мои наверху, около арматурины, за которую Петр крючьями уцепился.
Показалась мне эта дорожка неблизкой. Когда камень под ногами нащупал, то взмок, будто машину угля перекидал.
— Теперь сдернуть пробуем, — Петр говорит и лестницу трясет, волны по ней пускает.
Отцепились крючья лишь с пятой попытки. Я уж переживать стал.
— Ну все, — Петруха выдохнул. — Там наш штрек.
И рукой в темноту машет. Гляжу — рельсы, по которым вагонетки идти должны, над пустотой висят.
Поясняет:
— Давно все рухнуло, лет пять как. Будем надеяться, что нужный нам угол не завален.
— А вниз как?
— Я же говорю, лестницу поставил.
Подходим к краю. Смотрю, не так уж и высоко здесь — метра три-четыре. Вагонетки, что с путей съехали, внизу валяются, а сверху вода бежит. Много воды.
Петр рассказывает:
— Там еще водопад за поворотом должен быть. Приток речки Слюдянки сюда ушел.