Прошли на вражескую территорию.
Юрка на стене метку белую нарисовал:
— Если заблудитесь, вспоминайте про ловушку и куда ход идет.
На планшетках карандашом тоже черканули, где и что. Когда на другую сторону вышли, Заморенок предупредил, чтобы не трогали ничего. Мол, у Козлякина глаз наметанный, сразу срисует, что был кто-то.
Далеко не ходили. Выкатились на рудничный двор под ствол шахты. Юрка фонарем наверх светит.
— Вот оно, — говорит, — наше место для догляда. Стационарный пост. Вовка туда не лазит, полагает, что там только вентиляционные ходы.
— А на самом деле? — интересуюсь.
— Так и есть — система вентиляции, но был там машинный зал. Обслуживающие норы вполне приемлемы, чтобы даже вы по ним ныряли. Окна на мою сторону есть и на Вовкину, так что обзорность в самый раз.
Смотрю, а наверху действительно дыры какие-то, а выше — просто смерть… Даже лучик фонарика теряется.
Внизу лестница видна.
— Тоже лиственничная? — спрашиваю.
— Конечно. Жизни одному пацану стоила в свое время. Сорвался он метров с семидесяти.
— Вовины проделки?
— А чьи же.
Тут Леваша в разговор полез.
— Вадапад? — спрашивает, и в сторону, где шум воды, пальцем тычет.
— Небольшой.
— Пасмотрым?
— Нет, — отрезал Юрка. — Сейчас переходы глядим и пойдем верхотуру нашу осваивать.
Оказалась всего одна нетронутая дорожка. Ею и вернулись.
Заморенок шел-шел, а потом говорит:
— Вход наверх там.
И пальцем тычет.
— Как забыраться? — Леваша интересуется.
— Ищите.
Присмотрелись, а в щели по стенке канат висит с узлами, черной краской выкрашенный.
Замора смеется:
— Вы, пацаны, — первые, кому я секреты свои показываю, глядите, конкурентами не станьте.
Посмеялись. Действительно, какая уж тут конкуренция, только сумасшедший Козлякин и может за этот ад руками-ногами держаться.
Когда наверх полезли, даже азарт мальчишеский появился. Ногами в скалу упираюсь, руками за узлы держусь. Лучик фонарика по камням мечется. Кое-где вода течет, будто слезинки блещут. Юрка сверху из норы торчит, указания дает. Когда поднялся, выяснилось, что из соседней дыры он для меня шумел. Полез я по проходу и опять вспомнил про шкуродер. Теснее, чем по старому руслу на входе. Метра три полз, за стенки цеплялся. Показалось даже, что сужается ход, а потом щель раздвинулась, и очутился я в небольшой комнате, квадратов двадцать площади.
Потолок низкий, макушкой шапки, если на цыпочки встать, достать можно.
Заморенок Леванчиком руководит, а я комнатку разглядываю. Пока парни на стенке возились, одиннадцать нор насчитал. Зияют в темноте своими ртами, как чудища какие. Воды нет, стенки сухие. По полу сквозняком отовсюду тянет. Новый образ выскочил — дышат шахты, и мы сейчас в легких у этого дракона. Останавливаю себя. С воображением шутки плохи. Я так считаю, что все вывороты сознания у иных — это лишь от живости ума и тонко организованной натуры. Клаустрофобия — уж точно из этой серии.