Лицо у Бородулина не дрогнуло, было по-хозяйски уверенным, как и полчаса назад, когда он сюда пришел. Но через это внешнее спокойствие невидимо просачивалась такая злоба и ненависть, что Степан, плотно закрыв за гостем дверь, понял – врага он себе нажил знатного.
Мысли, мысли… Ползут, не прерываясь, одна за другой под ровный, натужный гул спаренных «вихрей». Треугольником разбегаются от лодки волны с мутно-белесыми гребнями. Быстро приближается затопленная забока, сначала сплошной стеной, потом дробится, становится видна каждым деревом, кустиком и даже веткой с едва проклюнувшимися, клейкими еще и пахучими листиками. Степан сбросил газ и направил лодку вниз по течению, сплывая к старице. В устье Степан заглушил мотор и дальше двинулся на веслах, стараясь держать поближе к деревьям, чтобы из-за веток было не так заметно лодку. Впереди замаячила черемуховая тычка со свежим, расплющенным и разлохмаченным зарубом, видно, обухом топора заколачивали, основательно. Боком подвел лодку, бросил весла, ухватился за скользкую, холодную тычку, потянул на себя. Туго, но подалась. Из воды показалась сеть. В крупных ячеях бились широкие, как лопаты, лещи, беззвучно разевали толстые белые губы. Значит, сеть оставили недавно и вернутся не раньше, чем часа через два. Дождаться бы, скараулить, да времени нет. Степан выпутал лещей, бросил мокрую сеть в нос лодки, поплыл дальше. Метров через тридцать снова наткнулся на черемуховую тычку. Еще одна сеть. К концу старицы их лежало в лодке уже около десятка.
Завел мотор, развернул «казанку» и поплыл к Глубокой протоке, которая была ниже по течению. По протоке проходила пограничная линия, и за ней начинался участок уже другого рыбнадзора, Василия Головина, того самого, с кем Степан поделил реку в районе. Виделся он с Василием раза два, всегда мельком и толком разобраться, что он за мужик, не мог.
В устье Глубокой на якоре стоял рыбнадзоровский катер – вот, значит, и еще одна встреча. По правилам Степану тоже положен был катер и моторист, но пообещали только в будущем году, не раньше, и поэтому приходилось пока довольствоваться «казанкой». Да и вообще рыбнадзоровская служба у Степана с самого начала пошла не по правилам, наперекосяк. Пообещали и то, и это, и пято, и десято, но обещания еще где-то ехали, а работать надо было уже сегодня, сейчас. И он работал. По инструкции одному на реке появляться было нельзя, и задерживать браконьеров в одиночку тоже нельзя, и даже протокол составлять нельзя, но куда денешься, если у тебя всего одна лодка, а рейды каждый день проводить не будешь. Да и беда получилась с этими рейдами: парни из милиции, например, делили отобранные сети и рыбу между собой, в порядке вещей считалось. И поэтому Степан пластался по реке в одиночку, дожидаясь, когда ему пригонят катер, когда будут у него моторист и капитан. Вот тогда уж он развернется.