Подклюшник молчал. Смотрел на Зюзина, хлопал глазами. Он молодой ещё, простой, вот и проговорился, подумал Трофим. А Зюзин уже спросил дальше:
– Это Марьян им глаза отводил?
– Марьян, – кивнул подклюшник и вздохнул.
– Ладно, – сказал Зюзин. – Дальше. Вот ты отставил жбан… А зачем ты его брал с собой?
– А чтобы говорить: вот, квас несу. Спросят: кому? Скажу: не твоё дело. Да и кто будет спрашивать? Сколько нас там за день ходит?! Всех не переспросишь.
Зюзин кивнул – это верно, – и спросил дальше:
– А куда твой квас девался? Мы что-то нигде его не видели.
– Так взял кто-то, – сказал подклюшник. – А чего не брать? Кто первый увидел, тот и взял. У нас так всегда.
Зюзин опять кивнул, подумал и спросил:
– А дальше?
– А дальше я прошёл через чуланчик, встал за печью и жду. А они стоят вот здесь, при столике, и говорят.
– О чём?
– Не знаю. Грех было подслушивать.
– А убивать не грех?! – гневно воскликнул Зюзин.
Подклюшник мотнул головой, промолчал. Видно было, что его трясёт.
– Ладно, – сказал Зюзин. – Дальше.
– Они заспорили, стали шуметь. Тут я из-за печки выскочил и кистенём в царевича! Он сразу с ног долой. А царь к нему! А я обратно в дверь – и дёру!
– А Савва?
– Какой Савва?
– Истопник.
– А что мне истопник?! Мне про него наказа не было.
– А про кого был наказ?
– Про царевича.
– Чей был наказ?
Подклюшник усмехнулся и сказал:
– В другой раз ужо не проболтаюсь.
– Иерой! – с насмешкой сказал Зюзин и задумался.
Тогда Трофим спросил:
– А чем ты бил?
– Так я же сказал: кистенём, – ответил подклюшник. – Кистень у меня вот здесь был, в рукаве. – Он поднял руку и показал обрывок ремешка на запястье. – Я его после снял и утопил в отхожем месте.
– Этой рукой бил?
– Этой.
– Ты левша?
– Такой уж уродился, прости, Господи. А что?
– А царевича убили с правой, вот что! – строго ответил Трофим и так же строго посмотрел на Зюзина.
– Ну, – сказал Зюзин, – мало ли. В суете как повернёшься, так и бьёшь. – И, снова обратясь к подклюшнику, продолжил: – Ладно. Пока что всё ясно. Ты ударил. Он упал. Ты через него перескочил и в дверь. А там, на двери почти, на рундуке, Марьян этим глазами отвёл, они ничего не видели, и ты сбежал. На службе тебя не хватились?
– А кто хватится? Это не мой был день. А жбан у меня с вечера стоял запасенный. Ни у кого я его не просил, ключей не брал, смирно пришёл, взял и понёс.
– Так у вас с Марьяном всё заранее было оговорено?
– А как же. Конечно.
– И это Марьяна Мотька научила честным людям глаза отводить? Мотька?
Подклюшник молча кивнул. Зюзин усмехнулся и спросил:
– А что боярин?
– Да какой боярин?