– Повороти! – велела Аграфена.
Трофим так и сяк повернул кочергу, потом даже встряхнул ею. Прядка держалась крепко.
– О! – сказала Аграфена. – Будто новенькая. Теперь только бы злодей нашёлся, а она его сразу узнает.
– Как это?
– Выставь руку!
Трофим выставил. Аграфена в ответ выставила кочергу и поднесла её близко-близко к Трофимовой руке, почти касаясь её прядкой. Потом убрала.
– Вот, – сказала она. – Видел? Прядка хоть бы дрогнула! А был бы ты злодей – заколотилась бы. Дай-ка мне это сюда!
И указала на маленький столик. На столике лежал янтарный гребень. Трофим его подал. Аграфена провела тем гребнем возле кочерги – и волосы задёргались и даже заискрились. Аграфена отложила гребень и сказала:
– О! Сразу почуял. И так и тот злодей: прядка сразу на него покажет. Ясно?
Трофим утвердительно кивнул.
– Вот так-то вот! – сказала Аграфена. – Кочерга всё видела, она же там тогда стояла. И она теперь не даст невинных людей на погибель. Ищите злодея! И так и Зюзину скажи, пусть ищет. А не сыщет и невинного кого погубит, будет тогда сам гореть, а я ему ещё горючего песочку под костер подброшу. Так ему, псу смердячему, и передай. Держи! И уходи, покуда цел, не дури мне больше голову.
Трофим взял кочергу, низко поклонился, развернулся и поспешно вышел.
В Аграфениных сенях народу стало ещё больше, на лавках места не хватало, кое-кто уже стоял, и это всё были люди именитые. Но Трофим их не замечал, он шёл и думал о том, что эта сумасшедшая старуха, может, ещё хуже Зюзина – от колдовства не бывает добра! Ну а если это так, и Аграфена – ведьма, то кто тогда сам Трофим, несущий колдовскую кочергу? Колдовской прислужник? Но и так ли это плохо, если, может, только эта кочерга его спасёт? Ведь теперь не он сам, а кочерга будет указывать…
И на кого она укажет? На царя? Трофиму стало жарко, он снял шапку, вытер лоб, вышел из сеней, пошёл по переходу. За ним шёл провожатый стрелец и помалкивал. Значит, я правильно иду, думал Трофим, иначе стрелец указал бы. А так он пока молчал. Трофим крепко держал кочергу в левой руке, а в правой у него был португал. Так они – Трофим, за ним его стрелец – и вышли к медному рундуку, за которым, как всегда, сидели четверо сторожевых стрельцов. Трофим показал им португал, они все сразу встали, Трофим начал огибать рундук…
И тут они разом на него накинулись! А Трофим был с кочергой, и он мог бы их там всех перекалечить! И он так уже не раз, в других местах, калечивал…
Но тут кочерга была не та. Трофим поддался, стрельцы сбили его с ног и повалили, вывернули руки, отобрали португал и кочергу, и уже просто месили по бокам, но он и теперь не отбивался, а только мотал головой и рычал: