И вот уже во дворе школы — виден из всех окон. Виден учителям — они все глядят в — окно, пока кто-то вызванный к доске или к карте давится над трудным вопросом. Виден всем лодырям — они-то не смотрят на доску или на карту, они смотрят на волю, за окно. Многие сейчас видят, как навсегда уходит из этой проклятой школы самый ненавидимый здесь ученик — бывший ученик. И пускай книжки-тетрадки, купленные не за его — за школьные! — деньги, сгниют на чердаке. Салман Мазитов никогда не вернется в вашу школу.
— Сашка! Погоди! — услышал он за спиной.
Витька бежал через двор, натягивая зимнее новое пальтишко с пушистым воротником, на голове шапка с длинными ушами из северного меха — Салман забыл, какой северный зверь стал Витиной замечательной шапкой. «А мыша ты жалел убить? Трус несчастный!»
Салман пошел быстрей.
— Сашка! Ну куда ты? Погоди!
Салман остановился, схватил с земли промерзлый комок.
— Не лезь! Пришибу!
— Да ты что? — Витя остановился.
— Не лезь! — Салман угрожающе покачал рукой с промерзлым, увесистым комком, со злостью запустил им в сторону школы, повернулся и пошел.
Сначала куда глаза глядят — подальше от школы, от поселка. Потом сообразил: сколько ни идешь по гладкой степи, а обернешься — дома близко. Ты их видишь, они тебя… И тут его чуткий слух уловил дальний гудок тепловоза. На станцию — вот куда надо идти. На станцию и сесть в первый поезд, какой бы ни был.
Салман решительно зашагал в сторону станции. Оглянувшись, он увидел, что Витя упрямо идет за ним.
Витя откуда-то знал: его дело теперь идти за Сашкой, не отставать. Нельзя теперь оставить Сашку одного. Витя слушался сейчас только своего мальчишеского инстинкта, близкого инстинкту птиц и животных, но выражающего всё лучшее, что дано человеку природой и отцом с матерью.
Книжник и в практических делах неумеха, Витя не только успел увернуться от Василия Петровича и выскочить следом за другом. Словно бы подтолкнутый под руку чем-то или кем-то, ему неведомым, Витя догадался сдернуть с вешалки в школьной раздевалке своё пальтишко и шапку. Будто с самого начала предчувствовал, какой долгий им предстоит путь.
Они сделали круг по степи, и теперь Витька видел впереди одинокое здание станции. Салман шел прямиком к ней, не оглядываясь, не отвечая своему преследователю. За семафором, в километре от станции, пережидал длинный товарный состав — припорошенные чем-то белым вагоны, черные лоснящиеся цистерны, платформы с комбайнами, вытянувшими жирафьи шеи. Салман пошел вдоль состава и вдруг нырнул под одну из платформ. Витька — за ним, весь дрожа от страха: вот поезд тронется, огромные, тяжелые колеса раздавят насмерть. Но состав терпеливо стоял. Вынырнув по другую сторону, Витька увидел быстро убегавшего Салмана. Он тоже побежал, выкрикивая жалобно: