Дед Иван улыбнулся:
– Нет, солнышко, не пугайся. Пока поживу. Раньше умные люди и домовину сами делали. Я заказал фото Насти. Когда будет готово, закреплю на табличку, а моё потом сами… Танечка, ты сейчас не поймешь меня. Просто поверь, смерти нет – есть окончание боли. Я столько повидал всего в жизни, и странного в том числе. Знаю точно, ничего не исчезает бесследно. А душа и вовсе бессмертна… – Он обеспокоенно вгляделся в расстроенное лицо внучки. И очень пожалел, что она увидела эти таблички. Для неё боль и смерть – огромная травма.
Таня молча водила пальцем по рисунку на клеёнке, накрывавшей обеденный стол. Потом решилась:
– Дедушка, поехали к нам в поселок. Вместе веселее будет, поехали.
Ветер прогудел в печи, словно соглашался с ней.
Иван Данилович поднялся с табуретки и приблизился к внучке.
– Я не могу. Мне не прижиться на новом месте. А ты поезжай, теперь сам справлюсь. Тебе нужно возвращаться домой. – Он ласково обнял её за плечи и чмокнул в макушку.
– Ну почему ты не хочешь ехать? – расстроилась Таня.
– Почему? Ты вот табличек испугалась, а я боюсь умереть, когда-нибудь, – быстро исправился дед, увидев снова заблестевшие глаза внучки, – у вас на Кубани. Не хочу лежать среди чужих людей. Здесь рядом с бабушкой похороните. Тебе, и, правда, пора возвращаться домой, что тут со стариком делать.
Он присел за стол и задумался.
Притихла и Таня. Каждый думал о своём.
Иван Данилович о том, что дни его текут, как вода сквозь песок. Смерть он уже чувствовал, знал недолго осталось. Она и так оставила его зачем-то, видно не всё сделал в жизни – не выполнил предназначенное. Смерти он не боялся – это молодые боятся. Старики и солдаты, глядевшие костлявой в лицо, устав от ран и болезней, спокойно ждут своего часа. Для чего отсрочено его время, не дано понять. Может ради этой тихой и грустной девочки, которую он не знал раньше. Для последних не сделанных дел?
Таня же размышляла о том, что ей очень хочется домой. Снова увидеть Сашку. Только как оставить деда одного? Вдруг он снова заболеет? Никого не окажется рядом в трудный час. Никто не подаст воду и лекарство. Вот окрепнет дед, перестанет думать о смерти и поедет к ним жить. Или отец с матерью, что-нибудь придумают.
***
В комнатах сумрачно, задымлено. Дым лезет во все щели. Таня протёрла глаза. Встала с кровати, прошла на кухню и приоткрыла дверь на улицу. Ворвался узкий луч света. Стали видны мелкие пылинки. Они взлетали и кружились в этом луче. Таня помахала руками, разгоняя пылинки, заплясавшие вокруг её пальцев. За полосой света они незаметны. Открыла дверь шире, луч раздвинулся. Тело окутали пылинки, освещённые солнцем. Надо же, сколько в воздухе пыли или дыма? А откуда дым? Осмотрела печь. Нет, всё в порядке. На припечке