— А-а… Это вы.
Он явно забыл мое имя. Я подошел к нему, пожал руку.
— Джамал. Джамал Салауи.
Он принялся изучать мою толстовку «Wind Woll». Ту, что была на мне накануне, равно как и во все остальные дни.
— Так вы, значит, каждый день бегаете?
— Ну да.
Я не хотел вдаваться в подробности своих тренировок. Я искал повод заговорить об убийстве Магали Варрон.
— Сегодня я опять еду в полицию, в Фекан. Меня вызывали на четырнадцать часов. А вы?
Ле Медеф взглянул на меня с удивлением.
— А я нет. Я вчера подписал свои показания. Капитан Пироз сказал, что в случае необходимости он со мной свяжется… Заметьте, я не собираюсь жаловаться…
Похоже, ему хотелось осмыслить мое исключительное положение. У подножия обрыва уходила в бесконечную даль каменистая отмель. Пустыня, населенная черными согбенными тенями жителей Ипора, собиравших ракушки. Несколько десятков жителей, разбившихся на группы по два-три человека.
— Это запрещено, — произнес Ле Медеф.
— Что?
— Собирать ракушки. Запрещено! Есть плакат, он висит на посту спасателей, но все собирают… Полиция молчит. Это превосходит мое понимание…
Он поднял голос, быть может, в надежде, что его услышат собиратели ракушек.
— Если есть опасность, надо заставить уважать закон, а если опасности нет, нужно предоставить людям возможность спокойно собирать мидии… Но запрещать и не бороться с нарушителями — это же чистое лицемерие! Вы так не считаете?
— Не знаю… Я никогда не собирал мидии.
— Вы не считаете, что полицейские — лицемеры?
— Еще бы!
Я скривился, чтобы показать свое отвращение, но не к фликам, а от мысли, как можно совать в рот и есть скользких моллюсков, оторванных от камней, которых половину дня греет солнце. Моя гримаса вызвала у Ле Медефа улыбку. Отныне я решил про себя называть его «Ле Медеф», ибо, в сущности, его собственное имя более забавно, чем «Атаракс».
— Итак, капитан Пироз снова хочет говорить с вами? — спросил он.
— Увы…
— Впрочем, это логично… Здесь, внизу, мы с Денизой и отважным Арнольдом ничего не видели. Только разбившуюся девушку. А вы смотрели с балкона.
И он вновь воззрился на сборщиков ракушек.
— Только представьте себе, Джамал: вдруг случится отравление? И они все умрут. Или только один. Например, старик. Или мальчик. После того как они слопают начиненного бактериями краба. Здесь, между нефтеналивными судами и атомной электростанцией, такое вполне может случиться, это отнюдь не из области фантастики.
До нас долетали обрывки слов, которыми обменивались собиратели, находившиеся в пяти десятках метров от нас: дед и его два внука. Сапоги, желтые непромокаемые куртки, ведро с надписью «Хелоу Китти».