— И как долго? — спросила Элен.
— Не знаю… Когда мы подплывали к Сен-Маркуф, он был уже там. Сделал несколько кругов и, понятное дело, все время пристально смотрел на Миртий. А потом дал задний ход. Собственно, его катер появился там не больше чем минут на пять, но…
— Но на этот раз, — прервал ее Бастине, — это вас встревожило.
Элен демонстративно вздохнула.
— Не совсем так, коммандан, — произнесла Алина. — Своим хождением кругами он стал действовать нам на нервы.
— Понимаю. Рефлекс бдительной директрисы. Когда вы в последний раз видели этого человека?
— Спустя два дня у Миртий был выходной, она отправилась пешком на пляж в Гранкам-Мэзи, и мы договорились, что я заберу ее, когда поеду за покупками на девятиместном микроавтобусе. В назначенный час я отыскала ее на пляже. Она спала, в купальнике, лежа на спине, прикрыв платком глаза. Я разбудила ее. И только тогда заметила, что он тоже там, лежит на полотенце метрах в тридцати от нее. На обратном пути Миртий призналась, что заснула прямо на песке и проспала крепким сном больше двух часов… — Дрожащими пальцами Алина поискала в кармане носовой платок, не нашла, оставила это занятие и продолжила: — Значит, все это время тот тип мог как угодно пялиться на нее, воображать невесть что и даже снять кино, сфотографировать ее.
Внезапно Алина замолчала и залилась слезами. Судорожно вцепившийся руками в подлокотники кресла, Фредерик Мескилек никак не отреагировал на ее слезы. Казалось, он окаменел от ненависти к убийце своей невесты.
Элен протянула Алине пачку бумажных платков в элегантной голубой упаковке. Однако Бастине решил не затягивать паузу.
— Вы можете описать его?
Алина оказалась сильной девушкой. Высморкавшись и откашлявшись, она продолжила:
— Не совсем. Он лежал на животе. По-прежнему в бейсболке и солнечных очках. Довольно худой, мускулистый, с рельефными мышцами, как у спортсмена. Но узнать его я бы не смогла.
Полицейские показали ей фоторобот неизвестного из Ипора, потом с помощью фотошопа заменили красный шарф на бейсболку «Адидас» и добавили солнечные очки.
Это вполне мог быть он.
Или нет.
Коммандан Бастине понимающе улыбнулся.
— О’кей, мадемуазель Массон. Последний вопрос, который относится скорее к вам. Вы можете подтвердить, что Миртий вела дневник?
— Не совсем, коммандан. Не совсем дневник.
Родители, жених и подруга по очереди описали блокнот «Молескин» небесно-голубого цвета, где Миртий еще подростком начала вести записи. Она всегда держала его при себе или носила в сумочке.
И блокнот, и сумочка исчезли. Без сомнения, это дело рук насильника.