– Как знаешь! – сказал Некипелов и забрался под одеяло. Но поспать больше не получилось.
Сначала у него за спиной раздался громкий шелест сбрасываемых одежд и дважды коротко скрипнула кровать. Потом Литвяк и Люсинда на какое-то время притихли, очевидно, согреваясь. Затем кровать заскрипела снова, на этот раз с определённым ритмом. К скрипу кровати добавились вздохи и стоны…
– Тише ты, тише, не ори! – урезонивал Литвяк, но Люсинда была безудержна.
Соседи заворочались, перестали храпеть, но какое-то время молчали.
– Когда прекратится это безобразие? – наконец возопил из дальнего угла старший из капитанов.
– Совсем стыд потеряли! – поддакнул ему сосед.
Литвяк и Люсинда на время притихли. И только палата успокоилась, снова заскрипела кровать, застонала Люсинда, завозмущались капитаны.
И так до самого подъёма.
Едва за окнами забрезжило, Литвяк стал выпроваживать Люсинду. Она упиралась:
– А п-проводить даму!
– Нет уж, голубушка, сама, сама… – Литвяк с трудом вытолкнул её в окно и закрыл его на нижнюю задвижку.
Люсинда ещё какое-то время поскреблась в стекло. Но тут зажёгся свет, офицеры сгрудились у окна, разглядывая её. Она засмущалась и побрела по сугробам прочь.
Мнения обитателей палаты о ночном происшествии разделились. Старшие по возрасту возмущались и обещали пожаловаться санаторному начальству, младшие, за исключением Некипелова, одобрительно похлопывали Литвяка по плечу и завистливо спрашивали:
– Ну, как?
Литвяк снисходительно улыбался, но от комментариев воздерживался.
Последствия не заставили себя ждать.
Через пару дней герой-любовник как-то сник, перестал улыбаться и хорохориться.
– Что с тобой, Витёк? – поинтересовался Некипелов. – Неужели опять бабу охота? Так Люсинду позови… Небось адресок-то оставила?
Литвяк зло выругался:
– Да пошла она…
– Вот те раз! С чего вдруг такие перемены?
– Наградила. Насморком…
– Каким насморком? – не сразу понял Некипелов.
– Тем самым, – Литвяк выразительно опустил глаза и перешёл на свистящий шёпот: – Теперь амбец!
Некипелов попытался утешить:
– Да ладно ты, какой амбец. Лечится этот твой «насморк». Иди к венерологу.
– Вот-вот. Иди. А ты знаешь, что о каждом таком случае по месту службы сообщают…
– Тебе-то что? Ты же холостяк.
Литвяк погрустнел ещё больше.
– У меня кандидатский стаж через месяц заканчивается. Придёт в часть «телега», припомнят ещё прошлые «заслуги» и всё – прощай КПСС! А что это такое, сам знаешь…
Некипелов кивнул:
– Да, Витя, положеньице не позавидуешь…
Литвяк взмолился:
– Саня, как друга тебя прошу, выручай! Ты же политработник, придумай что-нибудь!