– Что значит, прознал?! – раздражённо поинтересовался командир у Тимки, крутнувшись на месте так, что мокрый мох из-под каблука брызнул комьями.
– Он меня по дороге перехватил! – виновато попятился парнишка. – Но он только спросил: «Где?» Я говорю: «На мечеть!» Он Сеньке: «Марш!» И я бегом к вам…
– Ладно… – сменил гнев на милость Беседин. – Так что там, в деревне?
– Я ж говорю, на бедненьком таком подворье, под навесом, в соломе оказался броневичок с тяжёлым пулеметом. Во дворе будто бы никого, а вот в пещере, её с улицы не видно, с виду просто сарай сараем, ворота… А в пещере их оказалось, мама не горюй!
– Чего? – запнулся Беседин.
– Це така Малахова присказка… – пояснил Тарас Руденко, поспешая следом.
– И добровольцы там были?
Тимка энергично кивнул, так что ушанка съехала на нос.
– Там, а ещё со двора Ишбекова выползли! Как тараканы! И сразу с оружием! Будто и спать не ложились.
– Может, и не ложились… – задумчиво пробормотал Фёдор Фёдорович и, пожав плечами, зашагал дальше. – Немцы в кино пошли, а добровольцам, что же, спать? Нет, господа янычары, на то вы и добровольцы…
Приглушенный сыростью рокот перестрелки внизу, в долине Ильчика, вдруг оживился громкими раскатами гранатных разрывов. Застрекотал со знакомой, взахлеб, расторопностью партизанский «Дегтярёв».
– Ну, слава богу! – перевел дух Беседин. – Первая группа пошла. А мы с тобой, Тарас Иванович… – подхватил он под локоть грузноватого комиссара. – Вместе со второй, к этому Ишбеку наведаемся. Кто он такой, хотел бы я знать? – спросил он риторически, но толкавшийся всю дорогу в бок ему Тимка незамедлительно доложил:
– Бывший бухгалтер винзавода Юлиуса «Солнце в бокале». При советской власти на винзаводе «Солнце свободы» – только счетовод, заместитель главного, но с правом подписи, а теперь вроде как ротный здешних «добровольцев» или что-то такое…
– Ты гляди? – удивился Беседин, даже остановился. – Откуда сведения?
– А я видел, как татарский патруль ему докладывался прямо у калитки, на пороге дома, можно ска…
– Биографию его трудовую, я тебя спрашиваю, – оборвал его Фёдор Фёдорович, – откуда знаешь?
– Так мой батя, вы ж помните, и в самом деле бухгалтер… – несколько смутился Тимка.
– Ну?.. – неопределенно почесал Беседин каштановую бородку.
– В Госбанке работал. В Карасубазаре. Таким вот, как этот Ишбек, счета подписывал. А потом – в чайную, на ишака. Традиция… – произнёс запыхавшись от беготни, которой за последние час-полтора выдалось без продыху, парнишка, согнувшись, упёрся ладонями в костистые коленки.
– Понятно… – протянул Беседин. – Вот с этого Ишака, то есть Ишбека, и начнем! Подаяние воздаянием.