– ссылкой на Ежегодник Института инженеров путей сообщения за 1913–1914 гг., стр. 18;
– ссылкой на показание лиц, находящихся во Владивостоке и работающих под моим руководством в Петроградском политехническом институте и Институте путей сообщения».
К письму прилагалась справка:
«Я, нижеподписавшийся, инженер-механик Петроградского политехнического института Александр Никитич Годеридзе, настоящим подтверждаю, что Виктор Петрович Вологдин с 1910 по 1916 года, в бытность мою студентом того же Института, действительно состоял лаборантом Лаборатории паровых котлов, а также и преподавателем на Кораблестроительном отделении того же института, где он читал курс морских паровых механизмов».
Виктор Петрович Вологдин, будучи начальником Технического бюро Дальневосточного механического и Судостроительного завода[16], продолжил преподавать в различных учебных заведениях города, был избран еще и деканом механического факультета Политехнического института.
Однажды он пришел домой после окончания рабочего дня в несколько возбужденном состоянии.
– Слушай, Катюша, – с порога заявил Виктор Петрович, – мне предложили должность ректора института.
– Какого? – захлопала от удивления глазами Екатерина Александровна.
– Как «какого»? Политехнического…
– Ну, и чего тут рассуждать. Соглашайся, да и все. Хоть что-нибудь будет постоянным.
На следующий день Виктор Петрович Вологдин был избран ректором Владивостокского политехнического института и проработал в этой должности до 1923 года, когда Политехнический институт вошел в состав Государственного Дальневосточного университета в качестве технического факультета.
Еще в период японской оккупации на квартире у Мацкевичей состоялось совещание трех: Вологдин, Токмаков, Мацкевич.
Вадим Дмитриевич в своих воспоминаниях пишет:
«Энергичный папа подыскал три места службы:
Дальзавод, технический отдел, морской порт – главный инженер, Иман – лесопильный завод Скидельского.
“Друзья” взяли два первых места: папа отправился механиком, а затем управляющим на лесопильный завод в Имане».
Вероятно, в мальчишеской запальчивости Вадим взял в кавычки слово «друзья», как бы иронизируя над выбором вакансий. Но он был не прав. «Засветившегося» Мацкевича надо было «запрятать» куда-нибудь подальше, чтобы его не «замели» соответствующие органы. Будущее показало правоту друзей.
После ареста и освобождения Дмитрия Александровича Мацкевичи уехали в Иман, куда к ним в 1923 году из Ленинграда приехала семья неугомонной тети Леры (все Богдановы).
Обратимся снова к воспоминаниям Вадима Дмитриевича: