В Европе сгущались предвоенные тучи. В офицерских кругах все чаще говорили о возможной войне с Германией.
И десяти лет не прошло со времени Русско-японской войны, в которой была уничтожена большая часть кораблей русского флота. Большинство офицерского состава находились в состоянии упадка и деморализации. Лишь небольшая часть морских офицеров верила в то, что задача воссоздания и реорганизации русского военного флота будет решена в короткое время. На этой вере и держался военно-морской флот.
В Морском штабе понимали, что нужны корабли для боя в линии, подобные английскому «Дредноуту», построенному в 1906 году.
Было решено строить линейные корабли.
При выдаче тактико-технического задания на проектирование линейных кораблей Морской штаб исходил из того, что наиболее вероятным противником России в предстоящей войне будет Германия, следовательно, будущим театром военных действий окажется Балтийское море.
В один и тот же день 15 июня 1909 года на верфях Петербурга были заложены четыре линейных корабля («Петропавловск», «Севастополь», «Гангут» и «Полтава»).
После окончания академии Дмитрий Александрович Мацкевич был назначен для службы на Балтийский судостроительный и механический завод и участвовал в достройке линейного корабля «Петропавловск», принимая корабельные механизмы. В процессе работы и службы ему неоднократно приходилось встречаться с разработчиками проекта – генерал-майорами по флоту и профессорами Крыловым и Бубновым. Пригодились Дмитрию Александровичу знания и навыки работы с англичанами, которые поставляли для строящегося линкора механизмы.
В мае 1914 года Дмитрию Александровичу Мацкевичу был пожалован чин инженер-механика капитана 2-го ранга.
На банкете по этому случаю собрались родственники и близкие друзья…
Линкор «Петропавловск» вступил в строй в декабре 1914 года в разгар Первой мировой войны. Всю зиму 1914–1915 гг. он простоял во льдах Гельсингфорса (Хельсинки). На это время туда перебралась и семья Мацкевичей.
Однажды, выходя из пролетки, подвезшей его к зданию заводоуправления, Дмитрий Александрович лицом к лицу столкнулся с японцем, одетым со вкусом в европейское платье и с цилиндром на голове, делавшим его выше ростом.
– Господин Мори? – удивился Мацкевич. – Какими судьбами? И что вы делаете в Петрограде?
Японец приподнял цилиндр, осклабился в улыбке:
– Не понимай по-русски. Сяйо нора[3], – перешел он на родной язык, приподнял цилиндр и быстро скрылся в толпе. Дмитрий и охнуть не успел.
«Опять шпионит, – подумал про себя Дмитрий Александрович, – надо бы доложить по команде… А может быть, действительно, я ошибся? Кто этих азиатов разберет? Пусть уж шпионскими делами занимаются те, кому это положено».