– Да нет у нас такого перечня.
– Понятно… – сказал Ухналев. – То есть, кроме этой квартиры, у вас по данной резидентуре ничего нет.
– Еще раз прошу, – произнес Виктор Сергеевич, – чубы будем драть друг другу позже. Разумеется, с такой информационной обеспеченностью нельзя было начинать игру, но мы ее начали, и нам ничего не остается делать, как продолжить ее. Леня, ты дай своим ребятам задание посмотреть, не появился «наш друг» у себя дома. Если его там не будет, то…
– То посмотреть сводки происшествий и начать поиск по моргам и больницам, – подхватил мысль Виктора Сергеевича Ухналев.
– Давайте прервемся на несколько минут, – предложил Корбалевич.
Он позвонил Михно и попросил того срочно подъехать на улицу Столетова.
– Есть у нашего времени одно преимущество, – сказал он после звонка, – мобильники появились у сотрудников и даже автомобили, правда, личные.
Он вышел на улицу, дождался приезда Михно и дал ему срочное задание.
Когда Корбалевич поднимался по лестнице в квартиру Ухналева, у него была надежда, что старики встретят его сообщением, что «наш друг» отзвонился и все в порядке. Но все было по-прежнему, и не надо было спрашивать у них, звонил ли Расим. Их физиономии свидетельствовали об обратном лучше, чем слова.
– Проходи на кухню, – сказал Корбалевичу Ухналев, – будем ужинать и думать.
Ужином в этой квартире называли горячие бутерброды с сыром и кофе.
Корбалевич чувствовал зверский голод и набросился на бутерброды, старики ели медленно, время от времени прислушиваясь к звукам в соседней комнате. Они боялись пропустить телефонный звонок. Но телефон молчал.
После ужина Ухналев остался на кухне мыть посуду, а Виктор Сергеевич утащил Корбалевича в соседнюю комнату.
– Давай еще раз посмотрим, почему они могли его расшифровать. Начнем с того, что это не могла быть наша наружка, раз уж ты не удосужился обеспечить его оперативным наблюдением.
– Да, – согласился Корбалевич, – и это не могла быть наружка, которая ведет наблюдение за сотрудниками резидентуры, поскольку и ее не было.
– Вот видишь, – сказал Виктор Сергеевич, – нет худа без добра. Так на чем его могли расшифровать или заподозрить в связях с контрразведкой?
– Нужно вернуться к последней встрече Расима с «резаком».
– Правильно, но мы работаем, как в Средние века. А если бы мы имели хотя бы аудиозапись, не говоря уже о видеозаписи, чтобы проанализировать все моменты, которые могли натолкнуть наших противников на мысль о том, что с ними ведется игра?
– Я все понимаю, но не будем сейчас сетовать на это, – сказал Корбалевич. – Вы с ним работали, повышая его психологическую устойчивость. На какие моменты последней встречи вы обратили внимание?