– Плывем по течению, плывем по течению, – произнес он вслух и потянулся.
– Куда это ты плывешь? – услышал он знакомый голос.
Расим перевернулся на спину, сел и ответил:
– Медитирую, учусь плавать таким образом.
– А ты не умеешь плавать? – спросил Фарук, устраиваясь рядом на свободном лежаке.
– По большому счету не умею. Я вырос в безводном районе.
– Но ты же держишься на воде?
– Держусь, но это совсем не то, что умею и люблю плавать. У нас на факультете был профессор, который читал историю славянских народов. Так он вырос с Туапсе. Вот он умел плавать. Причем плавал так же свободно и спокойно, как мы ходим. Я, например, в детстве любил уходить в лес на половину дня. И это доставляло мне большое удовольствие. А он мог по нескольку часов быть в море и при этом не только не чувствовал усталости, но и получал кайф от этого.
– Мне кажется, ты, как это у вас говорят, обедняешься.
– Прибедняешься.
– Пусть так, но не уходи от вопроса.
– Да куда же мне уходить? Я, как Хаджи Мурат, связан, а конец веревки…
– Кто такой Хаджи Мурат?
– Вот те на! Ты же учил русскую литературу. Хаджи Мурат – это герой одноименной повести Льва Толстого. Он перешел во время Кавказской войны в девятнадцатом веке на сторону русских войск. Но ничего не сделал, так как был связан тем, что его мать и сын находились в заложниках у имама Шамиля.
– Ты намекаешь, что ты связан?
– Конечно. Только не пойму, у кого в руках конец веревки, которой я связан.
– У полиции, у полиции, – сказал Фарук. – У кого же еще может быть этот конец? Но вернемся к твоему безводному району. Такой ли он безводный? Ведь там, если посмотреть на карту, протекает река Неман. А это, судя по справочникам, одна из крупных рек Белоруссии.
– Если смотреть по крупномасштабной карте, то Неман действительно там протекает. Но на самом деле он находится в полутора десятках километров от Ивье.
– И ты не ездил туда купаться на велосипеде?
– Нет, не ездил. А ты полагаешь, что все мальчишки в Белоруссии ездят купаться на велосипедах, или ты читал об этом?
– Конечно, читал, – сказал Фарук. – Откуда бы я мог знать об этом?
– Да действительно, зачем я спрашиваю…
– Ты вырос в мусульманской семье, но являешься атеистом. Это твой выбор или выбор твоих родителей?
– Это мой выбор, но он стоит на фундаменте мировоззрения моих родителей. Отец у меня был, как тогда называли, совпартработником. Хотя, точнее сказать, партсовработником. Потому что он работал сначала в райкоме партии, потом партия направила его в райисполком, а чуть позже друзья по партийной школе помогли ему перебраться в Минск на почти рядовую, но зато спокойную работу в архиве.