Я закончил чтение и поднял глаза на Михаила Федоровича.
– Товарищ майор, – сказал он мне, – я вижу, вы ничего не поняли. Эту справку, чтобы спасти вас, Евгений Петрович просил тут же уничтожить. Но я сохранил ее в сейфе до вашего возвращения, чтобы поговорить с вами предметно.
– Михаил Иванович, – сказал я, – вы впервые обратились ко мне на «вы». Дело так плохо? Но ведь это не мои мысли, а Крымова. Это он считает, что…
– Он считает, а ты его мыслями аргументировал вывод о том, что революцию у нас сделали сумасшедшие. Ты что действительно так считаешь?
– Нет, конечно, – ответил я.
– А из твоей справки именно это и вытекает.
Он достал из кармана зажигалку, крутанул колесико и поджег уголок бумаги, на которой была напечатана справка. Когда листы догорели до половины, он ловко поместил их в огромную пепельницу. Остатки справки догорали уже там.
– Шеф потребовал твое личное дело, – сказал мне начальник, – просмотрел от корки до корки и просил профилактировать тебя. Считай, что я сделал это. Все, иди и никому об этом не говори.
Я пошел к дверям кабинета.
– А знаешь, что удивило его в твоем деле? – спросил Михаил Федорович и поднял глаза к потолку.
– Нет, – ответил я.
– То, что ты был на фронте с первых дней войны и что, командуя батареей, был тяжело ранен, но после излечения снова просился на фронт.
Я открыл рот, чтобы сказать то, что в таких случаях говорили фронтовики, мол, я не из тех, кто всю войну за Уралом фронт искал, но Михаил Федорович догадался об этом и скроил кислую физиономию, означавшую: ну вот ты опять начинаешь. И я не стал ничего говорить.
Когда Эрдемир произнес фразу: «Плохи твои дела…» – он так посмотрел на Расима, будто пришпилил его, как бабочку булавкой к картонке коллекции.
После этого он поднялся, сказал что-то по-каморкански Фаруку и направился к выходу. Однако тут же вернулся и отдал Фаруку мобильный телефон.
Фарук рассчитался с официантом и пригласил Расима подняться в холл этажом выше. Там они посидели некоторое время в мягких креслах, Фарук достал из бумажника деньги и протянул их Расиму.
– Возьми в баре бутылку вина и пойдем к тебе в номер, – сказал он.
– Что взять?
– Скажи в баре зор шарап[11], они знают.
Расим купил в баре две бутылки вина, поместил их в непроницаемый пакет, и они направились в номер.
– Я буду ночевать у тебя, – сказал Фарук, когда они расположились в номере. – Вдруг тебя захотят арестовать.
– А ты сможешь воспрепятствовать этому? – спросил Расим.
– Я смогу позвонить Эрдемиру, – сказал Фарук и показал на мобильный телефон.
Расим достал из шкафчика сласти, которые ему оставляли горничные в соответствие с традициями отеля, разлил в чайные чашки вино.