Однако Ильяс не дал ему времени на раскачку. Уже через день в дверь квартиры Расима позвонили. На площадке стояла соседка из квартиры напротив.
– Купите себе мобильный телефон, – сказал она, – чтобы ваши друзья меня больше не беспокоили.
После этого она протянула Расиму записку, которую написала со слов Ильяса, позвонившего ей по телефону.
– А откуда он знает ваш номер? – спросил Расим.
– Вот это я хотела у вас спросить? – поджала губы соседка и направилась в свою квартиру.
Ильяс требовал срочной встречи. Текст записки содержал квартирный телефон автора статьи и записки. А также указывал на место встречи и обещание заплатить за ужин в некоем кафе, которое нравилось Ильясу…
Чем чаще ты пересекаешь границу, тем меньше уважения этой процедуре оказываешь. Впрочем, пересечение границы бывает разное. Одно дело, когда ты как представитель большого государства официально проходишь все паспортные и таможенные процедуры и в руках у тебя твой настоящий молоткастый серпастый.
Иное дело, когда ты делаешь все то же самое, но паспорт у тебя липовый, и ты уже бывал на этой территории, и, возможно, пропускные посты ее уже ориентированы о тебе, и тебя задержат либо сразу на въезде, либо, что гораздо хуже, на выезде. Ведь ты туда ездил не ворон считать.
Если тебя задержали на въезде, это всего лишь – «пытался проникнуть на означенную территорию по поддельным документам». Если на выезде, за тобой кроме въезда по нелегальным документам будет волочиться то, что ты там совершил, плюс то, что захотят на тебя повесить визави. А повесить они могут многое. И то, что ты совершал ранее, и то, что ты вообще не совершал. Ведь нужно же придать тебе некую монстрообразность, чтобы твое задержание или арест выглядели как акт благодеяния и спасения населения данной территории от типов тебе подобных.
Останавливаюсь в отеле в предместье Мюнхена. Вечером гуляю по Старому городу. Радуюсь тому, что я не в Западном Берлине. Наблюдения за мной нет, и это прекрасно.
На следующий день встречаюсь в «Гансом». Мы пьем лагер[17] и разговариваем. Хотя «Ганс» родом из Восточной Германии, он ведет себя как настоящий баварец: неторопливо, обстоятельно, не говоря лишних слов.
– Мне нужны чертежи одной лампы на заводе в предместье Мюнхена Рамерсдорфе.
«Ганс» молча отхлебывает из кружки и ничего не говорит.
– Ты можешь, достать эти чертежи?
– Нет, – говорит он мне. – Это не моя работа.
– А кто может ее сделать?
– Ее мог сделать Вилли, но он ушел от меня, а новый помощник Вилли не годится в подметки, – говорит «Ганс» и тяжело вздыхает.