Эта явная, присущая даже нашим источникам, неточность не остановила нас все же в опубликовании этой главы. Указание израсходованных сумм помогло нам разобраться в вопросе, так как они наглядно подчеркивали значительность некоторых предприятий и определяли то значение, которое придавалось этим предприятиям. Цифры наводят на некоторые вопросы и выявляют множество особенностей. Так, например, сравнивая суммы, затраченные военным атташе (249 600 песет) и морским атташе (4 150 000 песет) на разведывательную работу, в соответствии с компетенцией каждого из них, мы имеем возможность лучше понять чрезвычайную важность морского агентства, организованного морским атташе, и ту роль, которую оно играло в подводной войне.
II
Последний вопрос — каково было применение пущенных в ход финансовых методов, как были реализованы открытые Берлином кредиты?
Мы уже говорили, что «кассиром» всегда являлся посланник, которому кредиты открывались министерством иностранных дел.
Приказания о выдаче сумм посылались «Дойче банк», который передавал их своему филиалу в Мадриде — «Германскому трансатлантическому банку».
Но наличность последнего скоро исчерпалась. Дело в том, что, помимо финансирования своих предприятий, посольство должно было еще иметь нужные суммы на свои текущие расходы, на расходы обоих атташе, на финансирование экономических предприятий, на предоставление «Продуктос Иберикос» капиталов, нужных и для ее операций, и т. д. и т. д. С другой стороны, падение марки, неоднократно отмечаемое Ратибором, делало обмен валюты чересчур накладным. Тогда было решено обратиться к «Кастильскому банку», директором которого был немец по имени Клинш.
Переговоры были долгими и трудными. Сначала условия банка были сравнительно умеренными. Открытый кредит в 6 млн. песет, который мог быть возобновлен, подлежал двойной гарантии: 1) гарантии банка Уркижо, с подгарантией «Дойче банк»; 2) гарантии равноценного кредита, предоставленного «Кастильскому банку» компанией «Альгемейне электрицитетгезельшафт». Впоследствии же — по констатации самого Ратибора — требования увеличивались по мере того, как уменьшалось доверие к Германии, в связи с ее поражениями на театре военных действий.
Наблюдалось все более и более стесненное положение посольства и угрожавшая ему финансовая катастрофа[41].
Между тем, мы имеем основания предполагать, что в самый день заключения перемирия «Кастильским банком» было авансировано 9 млн.
В заключение мы приведем следующий пункт из проекта договора, выработанного в июне 1918 г. и могущего навести на размышления.