– Сэр Уильям, кажется, тоже так думает, – тянет Генрих.
Сэр Уильям Комптон, мой бывший ухажер, дарит мне свою соблазнительную улыбку.
– Вообще-то это земли короны, – постановляет он; он у нас теперь знаток, надо понимать. – Все три принадлежат герцогству Сомерсета. А не вам.
Я не обращаю на него внимания и поворачиваюсь к королю.
– У меня есть бумаги, подтверждающие, что они принадлежат и всегда принадлежали моей семье. Ваша Светлость были добры и вернули их мне. У меня есть только то, что мое по праву.
– О, семья! – зевает сэр Уильям. – Господи, эта семья!
На мгновение я застываю, я не знаю, что говорить или думать. Что он хочет сказать этим замечанием? Он имеет в виду, что моя семья, английская семья Плантагенетов, не заслуживает величайшего уважения? Мой молодой кузен, Генри Куртене, поднимает брови, услышав это оскорбление, и смотрит на Уильяма Комптона, нашаривая рукой место, где должен висеть его меч, на пустом поясе.
– Ваша Светлость? – обращаюсь я к королю.
К моему облегчению, он делает знак, и сэр Уильям кланяется, улыбается и удаляется.
– Я прикажу управляющим разобраться, – просто говорит Генрих. – Но сэр Уильям совершенно уверен, что это мои земли и вам они достались по ошибке.
Я собираюсь сказать то, что было бы разумно, – «так давайте я верну их вам без промедления, сейчас же, мои они по праву или нет!» – так поступил бы хороший придворный. Все принадлежит королю, мы владеем состоянием, пока ему это доставляет удовольствие, и если я отдам ему все, стоит ему попросить, он может позже вернуть мне что-то еще.
Я готова отказаться от имущества по своей воле, когда замечаю быструю хитрую улыбку, с которой сэр Уильям отворачивается от моего сына Монтегю. Это отблеск триумфа человека, знающего, что он – безусловный фаворит, что ему позволены любые вольности, виновного во всевозможных неразумных поступках, триумфа над тем, кто моложе, устойчивее и куда лучше его. И я чувствую, как во мне поднимается упрямство, думая, что я не отдам наследство моего сына из-за того, что этот хлыщ думает, что оно не мое. Оно мое. Это земли моей семьи. Мне пришлось претерпевать нищету, лишившись их, мне было нелегко получить их обратно, и будь я проклята, если отдам их по воле такого, как Уильям Комптон, такому королю, как Генрих, который на моих глазах плясал по детской, отнимая игрушки у сестры и отказываясь делиться.
– Я попрошу своего мажордома, сэра Томаса Болейна, разобраться и известить сэра Уильяма, – холодно произношу я. – Но я уверена, что ошибки нет.
Я выхожу из личных покоев короля в сопровождении пары своих дам и направляюсь в покои королевы, когда меня нагоняет Артур. Он берет меня под руку, желая поговорить тихо, чтобы никто не подслушал.