Бывший студент становится вторым заместителем младшего помощника рядового клерка. Фактически мальчиком на побегушках. При этом приходит на службу за час до начала и уходит через два после окончания рабочего дня. Участвует во всех корпоративных мероприятиях, пишет предложения по повышению эффективности…
И НИКОГДА не берет больничный – даже если ему оторвало обе ноги!
И НИКОГДА не берет отпуск – хоть он ему положен по закону…
И любой старший по возрасту или должности (а старше его ВСЯ фирма) смотрит сквозь него и требует безусловного подчинения и почитания.
Через лет десять такой муравьиной жизни его, наконец, замечают и начинают давать отдельные разовые поручения. Справляется – тогда запоминают, как его зовут. И повышают до младшего клерка. Зарплата все эти годы у него по японским меркам весьма скромная. И не дай Бог упороть какой-нибудь косяк, самый незначительный – шанса исправиться не предоставят. Выкинут из фирмы сразу. Ни одна крупная корпорация больше на работу не возьмет! В лучшем случае будешь полы в уличном кафе мыть.
Наконец, в сорок – сорок пять лет наступает момент истины – он получает какую-то важную для синдиката работу. И по результатам её выполнения уже всё становится с ним ясно. Вот у нашего Камимуры как раз такой переломный момент.
– Так Камимура – сан считай, справился уже. Основную работу мы закончили, детали остались. И чего с ним дальше будет?
– А вот дальше потихоньку приходит синекура. Регулярное повышение по службе, постоянный рост зарплаты. Доползаешь до члена правления годам к семидесяти – так фирма платит по твоим ресторанным счетам. И даже, говорят, за блядей платит.
– Гы, а зачем они нужны в семьдесят-то лет?
– Не скажи, Марат. Дедушки-то весьма бодрые для своего возраста. Да и чего им – работы минимум, никаких нервов, ответственность коллективная, то есть, – никакая… Знай себе катайся по миру, знакомься с экзотическими странами. Так что всего двадцать пять – тридцать лет рабского труда, и ты король.
– Значит, тебе еще совсем немного осталось до райской жизни, Йося?
– Ты что, это только коренных японцев касается. Я же для них чужак-иностранец, «гайдзин». Чурка, короче. Мой потолок – помощник директора израильского филиала.
– Когда же у них пенсия, если они и в семьдесят пять, типа, работают?
– А не уходят японцы на пенсию. До самой смерти пылят. Если только уж со здоровьем совсем швах. Кстати, у самого Ватанабэ со здоровьем-то проблемы, ему врачи летать вообще запрещают. Жизнь-то его потрепала. Его отцу принадлежал военный завод, они же из древнего самурайского рода, а он прятаться в тылу не стал, добровольцем пошел во время Второй мировой войны в морскую авиацию, с американцами воевал. Участвовал в вывозе раненых из Нагасаки, там радиации нахватался. От лучевой болезни долго лечился. С сердцем плохо, два инфаркта уже пережил…