* * *
Он стоит на площади в центре столицы маленькой, но гордой, сбросившей тяжкое ярмо советской оккупации страны.
Он даже не пытается понять певучую, но чужую речь.
Ему очень холодно без Вечного огня. Местные власти посчитали, что жечь русский газ перед русским памятником неэкономично.
Недавно Его опять облили краской горячие местные парни. Он не обиделся. Кровавые брызги роднят Его с теми, ради кого Он стоит.
Говорят, русские своих на войне не бросают.
Может, Его как-то можно забрать?
Ноябрь 2006 г.
Земля рожает камни. (Бронзовый солдат – 2)
Полковник курил жадно, привычно пряча огонёк трофейной сигареты в заскорузлую ладонь.
– Блядь, из чего их немцы делают? Из капустного листа или из говна лошадиного? Не берёт. Махорочки бы.
– Да откуда ж, тащ полковник? Спасибо, хоть это взяли. Ну, как там с картой, ясно что-нибудь?
– Тут по– эстонски написано, что ли. Ни хрена не понятно.
– Я же говорю, это полицаи были, подстилки фашистские.
Час назад их странная группа из одиннадцати человек взяла на шоссе две машины. Всех трофеев – карта и яркая пачка сигарет. Оружия нормального у полицаев не было – пистолетики, да и нападения они явно не ожидали. Так что всех дел – на полминуты. Но ясности это не добавило. Из всей группы никто не помнил, как оказался в этом промозглом лесу. Общее было одно – принадлежность к подвижному отряду 8-й армии, и последние воспоминания, связанные с участием в штурме Таллинна в сентябре сорок четвертого. А дальше – провал, темень.
– Слушай, капитан, может нас того… Усыпили? А потом сюда закинули сонных.
– На хрена, тащ полковник?
– Ну, это. Задачу боевую выполнять. Диверсию какую-нибудь. А со снотворным переборщили, мы и забыли, чего делать.
– Без рации? И потом, вы – замкомдива, я – парторг, Леночка Варшавская – медсестра. Ладно, Куликов – пехота, и сержант этот, как его… Какие из нас диверсанты? Чушь.
– Сам понимаю, что чушь. Не по себе мне, тошно как-то. Канонады не слыхать, авиация куда-то делась, небо чистое. Будто война вообще кончилась.
– Может, на восток пойдем? Должны же мы к своим выйти, в конце концов.
– Нет, капитан. У меня чувство такое, что здесь наше место, и здесь наша задача. Смотри, это вот что нарисовано? Нефтехранилища портовые?
– Вроде. Точно, похоже, они.
– Ну, вот такой будет боевой приказ. Взрывать их будем к едреней фене.
* * *
И дедушка, и отец Урмаса были крестьянами. Каждую весну они выходили в поле и выковыривали из сырой глинистой земли тяжелые булыжники, укладывая их по границам пропитанного солёным потом участка – иначе его было не вспахать. А на следующую весну всё повторялось снова – как только сходил снег, обнажались белые камни, похожие на черепа бесчисленного воинства, погибшего когда-то в грандиозной битве.