– Вот это и есть комната психологической разгрузки. Результат неимоверных умственных усилий окружных политработников. Хотят прославиться на все Вооруженные Силы и распространить передовой опыт, ёпонский бох. Правда, бойцов мы в эту комнату не пускаем, чтобы не изгадили чего. Так пустая и стоит. Ещё хомяк был, но умер страшной смертью от наркотической ломки.
– Во блин, это как?
– Да мы с ротным, вашим предшественником, здесь курили часто, а хабарики в клетку к хомяку пихали, в песочке тушили. А он их выкапывал и жрал, придурок. Ну, как-то раз мы бдительность потеряли, и нас парторг полковой застукал. Господи, как он орал! «Вы, товарищи, так сказать, офицеры – империалистические провокаторы! Наши, так сказать, старшие товарищи такой почин придумали – психологическую разгрузку! Фонды на животное хомяка потратили! Чтобы вы тут от ратных будней отдыхали, могли в спокойной обстановке материалы последнего партийного пленума почитать. Осмыслить, так сказать, творчески применить в процессе военного строительства! А вы казенного, так сказать, хомяка травите бычками сигаретных окурков!». И распорядился дневального тут у клетки поставить, чтобы он контролировал, так сказать, процесс правильного питания животного хомяка. Ну, хомяк погрустил-погрустил на безникотиновой диете, да и гикнулся.
– Весело живёте.
– Не то слово. То к параду готовимся неделями на ночных тренировках, то бордюры красим, то рыбкам мотыля из-под земли достаем. Дождаться не могу, когда из этой показухи свалю. Жду перевода в Чебаркуль.
– Ещё вопрос. А чего ты дневального бачёй назвал? Это же «пацан» у духов, а он белобрысый, русак вроде бы.
– Да он из Пскова, Юрка Нестеров. Рапорт писал, в Афганистане хочет служить. Блаженный. Вот ему бойцы и выдали погоняло.
* * *
– Кто заказывал Ленинград? Пройдите в четвертую кабину.
Буслаев нетерпеливо рванул застекленную дверь, прижал потертый эбонит к щетине.
– Котёнок, это я! Как там дела у тебя? Перевод получила?
– Здравствуй, Буслаев. Получила. Нормально дела.
– Ты что ли сердитая? Я так соскучился, маленькая.
– Ну, начались слюни. Лучше скажи, что там с квартирой?
– Да пока ничего. Обещают через два месяца рассмотреть вопрос, я думаю, что…
– Слушай, Буслаев, хватит думать, а? Делать надо, а не думать. Сходи к начальству, потребуй. Ты же не летёха сопливый! Участник боевых действий, орден у тебя, ранение опять же. Нормальные люди в Германию, в Польшу едут служить, а ты опять в какие-то ебеня попал, да ещё и без жилья.
Капитан будто наяву видел, как такие родные, такие желанные губы выплевывают обидные слова. Жене шло злиться, она становилась ещё красивее.