– Какие меры?
– К чёрту уволить… э-э, уволить надо всю милицию! Ужас! Посреди бела дня на улицах людей похищают.
– Нет, что вы! Они же отомстят! Они прямо так и сказали: молчи, сука, не то на куски порежем! И Марату Тимуровичу передай, говорят, что если будет принимать меры, то и его на куски порежем. Я за вас боюсь!
– Ну хорошо, хорошо. Не будем в милицию звонить. Но ведь надо как-то начальству объяснить ваше отсутствие.
– Так я же не хотела вас подводить. Поэтому по знакомству бюллетень взяла в больнице. Вот, возьмите. Я пойду, хорошо? Там работы накопилось, ужас!
Хлопнула дверь. Марат замороженно смотрел на синий листок с фиолетовой печатью. Операция «Уволить Лилю» безнадёжно провалилась.
Хотя нет. Больничный, конечно, фиктивный – значит, причина прогула неуважительная.
Марат лихорадочно пролистал телефонный справочник, набрал номер и попросил позвать врача, подписавшего больничный лист.
– Лиля? А как же. Обычное весеннее обострение, каждую весну её кладём на недельку.
– Каждую весну?!
– Ну, иногда и осенью. Шизофрения – это такая штука. Непредсказуемая.
– Не понимаю, как она у нас работает. С шизофренией.
– Молодой человек, она же не снаряды разгружает. Её должность на вашем заводе под ограничения по болезни не подпадает. Всего хорошего.
Гудки.
Марат тупо пялился в стену. Тоже чокнуться, что ли? Может, плакат с Пугачёвой повесить?
* * *
Лиля скоро вышла замуж за сержанта милиции, ушла в декрет и на завод не вернулась. Естественно, фамилия сержанта была Леонтьев.
Октябрь 2006 г.
Телефон задребезжал ни свет, ни заря. Тагиров сначала спросонья схватил пульт от телевизора и пытался поговорить с его помощью, но не встретил взаимности.
Наконец, попал в ухо трубкой. Голос у экспедитора Пети был напуганный.
– Марат Тимурович, выручай!
– Ну что опять стряслось, горе ты моё?
– Я в отделении милиции, на Просвете.
– Чего, нажрался в очередной раз?
– Ну, не то чтобы в сопли. Капельку совсем. Праздник-то какой в этом году будет: семьдесят лет образования СССР!
– Тьфу ты, господи. Петька, признайся, день Парижской коммуны тоже отмечаешь до сих пор? Чего натворил-то?
– Да я иду. Утро, темнотища. Тишина. А ведь совсем недавно ещё – в шесть утра ка-а-ак даст гимном из всех радиостанций Советского Союза! И радостное настроение на трудовой день гарантировано. Вот я и запел: «Союз нерушимый республик…».
В трубке послышался чужой отдалённый голос:
– Блядь, он опять орёт! Лейтенант, кто его пустил к телефону?
Петька перешел на шепот.
– Короче, закрыли меня менты. Забирай меня отсюда, начальник.
Марат вздохнул, поднялся и пошёл одеваться.