Вообще он начал мучить Софью. Губы всасал до синевы и прокусил нижнюю, груди собирал в кулак больно и страстно, ноги с силой раздвинул двумя коленями, и практически, вгрызаясь в шею губами и зубами. И грубо долго тер сгибом ноги по ее вульве, возбуждая испуганную женщину.
Соня подумала, что теперь Илларион расправится с Наной, ведь она не могла не узнать Павла в своей спальне, так что покрывала его. Но, может, после такого ежедневного секса умереть – не худший вариант?
Соня приготовилась, что сейчас авторитет войдет в нее, порвав, но вместо этого он перевернул ее вошел сзади, но в вагину.
Член его долго буквально вползал в нее, как змея, а Соня аж похолодела от страха, думая, что ее придушат сзади, потому, что одной рукой он выкручивал грудь, а другой сдавил горло.
Но неистовая месть его на простынях была в первый раз короткой. Его очень длинный, узкий член вскоре пошел внутри Сони волнами, извергаясь. Потом авторитет затих, не вынимая член из Сони и не отпуская ее горла. Она стонала и пыталась вырваться. Но тут этот странный человек начал все снова, не меняя позы, пыхтя и постанывая, как просящая мясо собака. И вцепляясь больно в грудь во время оргазма. Софья активности не проявляла, и не сопротивлялась. Она уверовала в то, что Илларион все же решил убить ее, как только получит еще один оргазм. Но вот колыхания «змеи» повторились. Похожий на Жана Маре авторитет, откинулся на подушу, тяжело дыша. Потом встал, и, не заходя в в ванную, вышел на лестницу двухкомнатного пентхауса, одеваяся на ступеньках. Соня, потирая укушенные места, нехотя поплелась за ним.
Но свои одежки подбирать не стала. Стояла наверху спуска в ожидании приговора – голая.
Одевшись, Илларион посмотрел на нее. Он прочел неприкрытый страх на лице Сони.
– Ладно, расслабься. От свекрови тебя защитим, квартира за тобой останется. Только учти, эта бой-баба киллера может нанять. Подумай, может грохнуть ее превентивно?
– Ой, не надо. Пусть живет, – взмолилась Соня, – все же он ей сыном был, кто б за убийство ребенка не попытался мстить.
– Справедливая, значит… Ну-ну, – прощай, веселая вдова. И он пошел к выходу, по пути плюхнув на тумбочку банковскую карту.
– Тут тебе на первое время – от братвы. Не буду я тайну этого убиенного раскрывать. За все он поплатился, теперь чего уж…
Дрожа и стуча зубами, как на морозе, после того, как грохнула дверь, Соня выскочила в прихожую и закрыла дверь на цепочку. Хотя главная опасность миновала, но она четко понимала, что сейчас побывала на краю могилы. И ей захотелось влезть под одеяло и укрыться с головой. Проходя торопливо в сторону спальни, она замерла голая перед зеркалом. Лицо горело, грудь тяжело отвисала, синяки от укусов, синяки, точнее, пока еще красные следы на коже груди и шеи, оставленные Илларионом, странным образом ее украшали.