– Я увидела чужую гибель во время прощания с любовью. Мне надо написать стихи.
Клод чуть обижено пожал плечами:
А нельзя на секунду отвлечься и поцеловать меня? спросил он хриплым голосом.
Соня молча припала к его губам и вернулась к кофе. Отставив чашку, расправила над креслом столик и начала писать почему-то от имени мужчины:
Я не любил, не лгал, не сторожил
И узел наших тел не привязал души
Горит свеча – и освещает бой.
Борюсь я и с тобою, и с собой.
Горит свеча, не в храме, а в аду,
Мы мечемся в постели, как в бреду,
И эта страсть – смесь похоти и лжи:
Я ненавижу страшною любовью
Тебя-
За то, что снова согрешил!
Горит свеча
И тени на стене, как будто рыб тела
в бездонной глубине
Я не любил, не врал – я утонул.
Я наглотался, выплыл и… нырнул.
Не проиграл я,
но не победил.
Я ненавижу страшною любовью
Тебя
за то, что Ей я изменил…
Она строчила крупными, корявыми каракулями, боясь потерять настроение. Закончив, обернулась к Клоду и на ухо – чтобы не разбудить малыша, перевела ему стихи на английский.
– Они не связаны со сном напрямую. Там расстающиеся любовники в последний раз занимались сексом в постели и вдруг утонули. Я не знаю, почему стихи от имени мужчины. Все это так странно. Но я почему-то чувствую, что должна это сделать!
Ангел Софьи толкнул Ангела Клода:
– Слушай, а это не твой ли подопечный, только в более ранней молодости в этом сне утонул. И что это за девица с ним?
Ангел Клода, который был его явным «болельщиком», а не просто Хранителем, неохотно согласился:
– Да, ты угадал. Я только что увидел в его мыслях, что он вспоминал свою вторую в жизни связь. Целый фильм запустила в его голове Софья. Как думаешь, ему надо признаться, что героем сна был он?
– Думаю, да. Хотя бы в общих чертах.
Ангел Клода заговорил у хранимого в голове его внутренним голосом. А потом и Клод заговорил своим.
– Уверен, каждый мужчина узнает в герое себя. Ведь настоящая любовь не приходит сразу и навсегда. Всегда бывает много репетиций. Боюсь, ты видела меня в молодости. Вот только мы оба остались живы. Признаться, я долго репетировал именно несчастную любовь, не отдавался ни одной до тебя навсегда даже в мыслях.
Соня задумалась на долгую для Клода минуту.
– Я ревную. – серьезно и грустно скала она. – Но не к этой, с которой тебя видела, а к той другой, которой ты с ней изменял. Ты ее любишь и сейчас, когда вспоминаешь?
Клод покачал головой, в который раз удивляясь прозорливости любви.
Но тут очень кстати зашевелился в подвесной люльке Фрэд. Он повернул к ним головку со спутанными прядями золотистых волос – не дать не взять подсолнух.