По размерам камера не уступала залу, в котором заседал предсудья, но народу в ней было набито больше, чем огурцов в бочке.
– Эй, откройте! Меня схватили по ошибке! – Халфмун пнул ногой металлическую обшивку двери.
– Ух ты, какой матерый преступник, – усмехнулся один из арестантов.
– Да, нарушать не стесняется, – поддакнул его сосед, а следом заговорили и остальные заключенные, чьи голоса слились в гул: – Красавчик! – Сразу видно многократные нарушения! – Во дурачок!
– Смотрите, это же Халфмун! – пробился сквозь шум болтовни громкий возглас. К Полулунку из другого угла камеры, распихивая арестантов, пробирались Кратис, Бальтазар и Трехручка. Увидев это, юноша бросился им навстречу.
– Где Селия? Что с ней? Говорите же!
– Дева Селия в полном порядке, – сообщил Ясносвет.
– Здесь она, вон в том углу сидит, – сказал Трехручка. – Только на тебя она дуется, как ядерный грибок на небо. Ейному мамзельству не по нутру пришлось, что ее хватанули тепленькой и сюда приволокли. Считает, что ты виноват в этом веселеньком приключении.
Полулунок хотел броситься к своей возлюбленной, но чувство обиды остановило его. Халфмуну показалось крайне несправедливым такое отношение к нему Селии, поэтому он решил притвориться, будто бы девушка не вызывает у него никаких эмоций. Впрочем, он успел порадоваться тому, что Ясносвет на сей раз не блеснул героизмом и не спас Селию от захватчиков.
– Рад снова видеть вас, парни, – Халфмун попытался непринужденно улыбнуться. – Меня в нарушении какого-то пункта-кодекса обвиняют. Но это же бред бобрячий – я ничего такого сделать точно не мог. Думаю, они скоро разберутся, и все прояснится. А вас из-за чего схватили?
– Сия тайна до сей поры покрыта мраком неизвестности, – Бальтазар пожал плечами. – Я проснулся от того, что меня трясут весьма грубо и неуважительно. Я представился этим варварам и потребовал немедленно изменить стиль общения со мной. Но их руководитель, услышав мое имя, закричал, что я преступник, да еще и многократный.
– Во-во, с Селией тот же цирк, – добавил Трехручка. – Сам видел, как ее также потряхивали. Она такая пищит «что вы себе позволяете?», а они такие «нарушение! нарушение!». Я не растерялся, подбежал к Кратису, говорю ему «вставай, тетеря, пора кое-кому вломить по полной программе». Тут и меня схватили, и опять – «нарушение! нарушение! закон пункт порядок!». Ясногон наш волшебный глаза продрал, говорит «господа, призываю вас оставить деву Селию в покое». Догадываешься, как те молодечики на его речь отреагировали? Ага, «нарушение» и все дела.