– Крутись, вертись, как хочешь, а от меня не отвертишься, – крикнул Кратис. – Посмотрим, как ты с вырванной глоткой закрутишься.
– Торопиться не надо. Поговорим давай, – послышалось сквозь шум ветра.
– Что? – переспросил удивленный Ясносвет.
– Вырывать не надо глотку. На землю тебя опущу я. Договариваться будем. Понимаешь?
– Ты что, говорящая? – ахнул Кратис.
– Мудрый ты, я смотрю, не очень. На землю. Понимаешь? Не убивать ни меня, ни тебя. Договариваться. Ясно?
– Да что ты вообще такое?
– Неприятно очень в ответ на вопрос новый вопрос слышать. Я – Ррааоеуын. Ты принимаешь мое предложение договариваться?
– Рра… чего?
– Силы мои и терпение да пребудут со мной. Считать буду, что принимаешь ты условия перемирия, – Ррааоеуын расправил крылья и плавно спланировал на заснеженную горную вершину. – Отцепись, любезен будь так. Слово даю чести, что на тебя нападать не стану.
Немного подумав, Кратис разжал пальцы. Шумно втянув воздух, Ррааоеуын отступил от него на несколько шагов и замер.
– Так что же ты за зверь? – спросил Ясносвет, разглядывая монстра. Ррааоеуын походил на исполинского черного петуха, но с длинным зубастым клювом, кожистыми, как у летучей мыши, крыльями и тремя извивающимися чешуйчатыми хвостами.
– Ррааоеуын есть Ррааоеуын, и иных объяснений для себя не имеет и не требует, – ответило чудовище. – Мне же скажи, называть тебя как я могу?
– Я Кратис из рода Ясносветов. Отвратительный урод, заслуженный изгой, закоснелый грешник против замысла Создателя и бесславный убийца.
– Многогранное себя восприятие человеком меня удивляло всегда, Кратис.
– Подозреваю, что не об удивительности человеческих судеб ты со мной поговорить хотел, – нахмурился Ясносвет. – Для начала объясни, почему ты напал на тот маленький народец, который так приветливо встретил меня и моих друзей?
– Всякому, кто жив, питание требуется в соответствии с природой его. Одна рыба тиной довольна будет, другая рыба на рыбу же охотиться станет. Желудями и кореньями кабан насыщается. Человек же отвергнет желуди, но кабаном насытится. Знакомы мне мысли человеческие о невозможности человеком питаться. Но ни я, ни медведь человеком быть не может, насыщаться зато мясом человека охотно согласится.
– Но люди – дети Создателя, – воскликнул Кратис.
– Всякий, кто родился, дитя чье-то. Годы многие поглощаю я людей племени кутси. Съедаю я столько ровно, сколько требуется мне для жизни. Кутси при том в числе своем урона не несут, поколение за поколением напротив лишь преумножаясь.
– Нельзя есть людей, это недопустимое зло.
– Знал я, что слова твои таковы будут, Кратис. И нет надежд и намерений у меня мысль твою поменять. Скажу между тем, что кутси охотно насытились бы друзьями твоими и твоим мясом к тому же, не будь ты Воином Согласия.