– Домой не суйся, – со всей серьезностью посоветовал капитан, – сейчас и так Москва
на ушах стоит, а ты со своими выходками всех в районе еще больше взбудоражил. Так что
на тебя дадут ориентировку в ближайшее время. На квартире наверняка проведут обыск,
как только будет санкция прокурора. На все это нужно время, тем более что в связи с
усилением, народу у нас не хватает, но мой тебе совет: рви когти из города и отлежись где-
нибудь на дачке, пока все не утихнет. А дальше видно будет.
– Спасибо, – Алекс пожал руку друга. – Может, воспользуюсь твоим советом, но чуть
позже. Сейчас мне надо кое-что выяснить, – он встал. – Еще раз спасибо.
Алекс вышел на улицу. Легкий ветерок ласково гладил его короткие жесткие волосы,
распространял прохладу по всему телу, раздувая ветровку. Мимо с шумом проносились
автомобили. Красный диск солнца спешил скрыться за горизонтом, окрашивая небо на
западе в розово-желтый цвет.
Прохожие торопились домой к семейному очагу, женщины тащили сумки с продуктами,
доставшимися по случаю, чтобы накормить своих мужчин. Так же летали птицы и
зажигались окна квартир. Все как всегда, обычные будни. Казалось, будто и не было вовсе
трех дней неизвестности, уже ставших историей. Но что-то неуловимое во взглядах, ветре,
шуме транспорта говорило о том, что мир стал иным. Страна изменилась. Вместе с ней
изменились люди.
Он не заметил, как оказался возле своего дома. Ноги сами принесли его сюда. Ничего
необычного не наблюдалось, и Алекс, не задумываясь, смело шагнул во мглу подъезда, но
не своего, а соседнего. Света не было: видно, напавшие на него днем «хулиганы»
позаботились о том, чтобы не бросаться в глаза, а исправлять этого никто не торопился.
Добравшись в кромешной тьме до лифта, Алекс задумался на секунду и развернулся
к лестнице: в лифте он окажется легкой добычей, сам себя запрет в клетку.
Сбоку хлопнула дверь – сквозняк. Мурашки пробежали по спине – прохладно, уже
вечер. Темнота, хоть глаз выколи. Когда-то разбитые стекла давно заменили листами
фанеры, так что ни один луч света не проникал внутрь. Сделанные фломастером или
краской надписи на стенах были совершенно неразличимы.
Взбежав по лестнице на последний, двенадцатый этаж, Алекс немного помучился с
чердачным висячим замком, открывая дверь. Скрипнули заржавевшие петли, много лет не
знавшие смазки, встревоженные голуби, суматошно захлопав крыльями, поспешили
вылететь на улицу, всколыхнув паутину на старых трубах и перекрытиях.
Ноги зашуршали по кускам застывшего цемента, битому бутылочному стеклу, по
осколкам рассыпавшихся кирпичей. Выйдя в другой подъезд и спустившись вниз на три