— И что же, директор сознался?
— Нет. Так и сяк с ним бьются — молчит.
— Учитесь у Саши: не успел приехать с юга и уже все выведал.
— Брехня. Откуда ему?
— Зачем обижаешь? Можно сказать, из первых рук! — с южным темпераментом реагирует Томин. — Со мной в соседнем номере большой юридический чин. Имеет полные сведения. Посидели за столом раз-другой, и он мне доверительно как любителю искусства и надежному человеку. Так что прошу — между нами.
— Стало быть, директора упекли? — спрашивает Цветков и внимательно смотрит в лицо Томину.
— Кто сказал? Гуляет директор. Знать про него знают, а доказать не могут. Того гляди, дело совсем закроют.
— И в какой гостинице живут такие осведомленные люди? — не отстает Цветков.
— Где я, по-твоему, останавливаюсь? В «России», конечно.
Томин сознательно выдает дезинформацию относительно Пчелкина. Что в четверг сказано у Боборыкиных, то в пятницу облетит всю коллекционерскую Москву и, может быть, достигнет ушей того, на кого рассчитано, — так думает он, внешне строго выдерживая рисунок своей роли: простодушное дитя юга с толстой сумой.
Издали на него нацелился Альберт.
— Додик! — зовет он. — Займи даму, благо вы знакомы, — Альберт кивает на Рудневу. — Она мне больше не нужна.
— Бу сделано.
И они расходятся. Додик — к Рудневой, Альберт — на новую охоту.
— Не мерзнешь в Москве? — понибратски хлопает он Томина по плечу.
— Ничего, у нас в горах тоже снег.
— Но внизу тепло.
— Иной раз и жарко.
— Хорошо! Но пить хочется, слушай. Чай небось пьешь.
— Пьем чай. Вино пьем. Коньяк пьем. Мацони пьем. Боржоми пьем. Все, что для здоровья, — все пьем.
— Чашки нужны, слушай. Хочешь антикварный сервиз? Недорого.
— Посуда своя. Хватает посуды.
— Посуда! Посуда — это стаканы-ложки, сковородки. Я тебе фарфор предлагаю. Художественный фарфор Поповского завода. Знаменитейший поповский фарфор! Кого хочешь спроси.
— Нет, посуда есть, — упирается Томин. — Посуду покупать незачем. Вот Сарьяна я бы взял.
— Значит, сервиз не хочешь. А в бильярд играешь?
— Немного могу.
— Молодец, люблю. Айда сыграем: твой урюк — мой сервиз. А потом про Сарьяна поговорим.
Он тянет за собой Томина. Не в пример Боборыкину Альберт действует открыто и беззастенчиво. Поэтому всегда найдется и свидетель и комментатор:
— Наивный человек. С Альбертом в бильярд! Босой по шпалам домой пойдет…
Цветков подкатывается к «приживалке»:
— Тася, узнайте у Додика фамилию этого Саши. Только… — он прикладывает палец к губам. — Я хочу над ним подшутить…
…Гости расходятся с «четверга». У подъезда дома Боборыкиных стоит машина, Томин для вида копается в моторе, косясь на дверь. Оттуда под руку с Додиком появляется Руднева.