) – нередко, вплоть до деталей, сыграна Орловым превосходно, даже некоторое переигрывание не портит цельности образа. Другой вопрос – уместен ли в советской реалистической комедии этот «демонический» образ клеветника, обобщённый до последней степени, почти до степени символа?»
Вскоре на спектакль в Театр Революции пожаловала супруга В. М. Молотова Полина Семёновна Жемчужина. В то время ей, жене председателя Совнаркома, должно быть, и в страшном сне присниться не могло, что через несколько лет, в 1949 году, она сама будет арестована, а ее всесильный муж не сможет (поскольку невозможно ведь себе вообразить, что не захочет) вызволить её из лап МГБ вплоть до самой смерти Сталина. Жемчужина была возмущена увиденным и в первом же антракте, вызвав к себе в предбанник правительственной ложи автора пьесы и режиссера спектакля, устроила страшный разнос.
– Какая ложь, какая гнусная клевета на советскую власть! Разве могут у нас по навету посадить ни в чем не повинного человека! Это неслыханно!
Театральным коллективам далеко не всегда удавалось отстоять уже готовую к выпуску постановку. Не смог отстоять пьесу «Клевета, или Безумные дни Антона Ивановича» и Театр Революции, и буквально через несколько дней после посещения спектакля П. С. Жемчужиной его с треском выкинули из репертуара.
Это был последний опыт отца, когда он балансировал на краю пропасти. Больше никогда до конца своих дней он не позволял себе так рисковать.
После произошедшего в театре скандала и снятия пьесы по политическим мотивам у нас в семье воцарилось напряженное ожидание. Мама и бабушка не сомневались – за отцом придут и заберут. Во двор нашего дома в Лаврушинском переулке уже не раз заезжали черные воронки и, притёршись к какому-нибудь подъезду, принимали в себя людей и увозили, как правило, навсегда. И вот однажды поздним вечером внезапный звонок в дверь. Зарычала овчарка Лада, привезённая с дачи для каких-то прививок. Все просто помертвели от ужаса. Бабушка пошла открывать дверь – ради нашего спасения она всегда была готова броситься на амбразуру:
– Кто там?
– Свои! Откройте, пожалуйста, Татьяна Никаноровна!
Оказалось, родственники из Костромы, нагрянувшие, по своему всегдашнему обыкновению, без предупреждения. Все еле отдышались. Слава Богу, пронесло! На самом деле нашей семьи как раз в те времена коснулись сталинские репрессии. В 1938 году в Севастополе, где он тогда служил, был арестован мой дядя Дмитрий Иванович Лебедев, брат моей мамы, младший штурманский офицер с крейсера «Червона Украина». Вместе с группой офицеров ВМФ он был обвинён в заговоре с целью организации убийства Сталина.