Она почувствовала себя опустошенной, раздавленной, он не оставлял ей никакой надежды.
– А ты? – Вопрос вырвался сам собой, она этого не хотела. И теперь боялась услышать ответ.
– И я тоже, – тихо ответил Иннес. – Мы ведь думали, что ты пробудешь здесь совсем недолго, только для того, чтобы помочь мне решить, что делать с поместьем.
– Но ты так ничего и не решил. – Эйнзли не скрывала отчаяния. Она понимала, что хватается за соломинку, хотя знала, что все бессмысленно, но ничего не могла с собой поделать.
– Я решил, что останусь, – ответил Иннес. – И потом, ты же понимаешь, что дело в другом. – Он покраснел и некоторое время молчал, словно пытаясь справиться с сильным волнением, а когда заговорил, его тихий голос звучал вполне решительно. – Сегодня утром я понял, Эйнзли, как сильно привязался к тебе. И дело не только в том, что это нарушает условия нашего договора… я помню, тебе не нужны никакие осложнения. Дело в том, что я… не имею права идти дальше. Все должно прекратиться, пока кто-нибудь из нас не увязнет слишком глубоко, потому что я не могу себе позволить любить тебя, Эйнзли. Не могу.
Его слова ранили ее даже больнее, чем она ожидала. Она прикусила губу, впилась ногтями в ладони, твердя себе: хорошо, что он не угадал ее чувства.
– Ты, наверное, будешь презирать меня за высокомерие, – продолжал он, – раз я признался, что не хочу любить тебя. Правда, тебе самой мысли о любви в голову не приходят… – Он снова сел рядом с ней и взял ее за руку, которую она поспешила отдернуть. – Сегодня мы с тобой оба забылись. Потом я понял по твоему лицу, что… тебя произошедшее потрясло не меньше моего. Не знаю, что между нами происходит, возможно, мы просто проводим вместе слишком много времени… Может быть, поэтому мы видим в нашей близости нечто большее, чем есть на самом деле? – Он пожал плечами. – Зато я точно знаю, что ни ты, ни я этого не хотим. И если бы я сейчас не сказал тебе, что все кончено, ты бы сама мне это сказала, верно?
Ей очень хотелось крикнуть, что он не прав, но гордость помешала ей сказать, что он ошибается, что она не только думает о любви, она уже любит. Пораженная в самое сердце, Эйнзли молча кивнула.
– Вот видишь. – Иннес тяжело вздохнул. – Сначала я собирался отпустить тебя, ничего не говоря, но не смог. Я хочу, чтобы ты знала все, понимаешь? Не только потому, что я считаю это своим долгом, но и потому, что… не могу позволить себе надеяться. Сегодня утром для меня словно в пелене облаков промелькнуло небо… я одновременно увидел рай и ад. – Он провел дрожащей рукой по волосам и криво улыбнулся. – Вот почему я привел тебя сюда. Чтобы напомнить себе, почему больше так продолжаться не может, и показать тебе свои худшие стороны. До сих пор пытаюсь убедиться: даже если я по-прежнему буду желать того, на что не имею никакого права, никогда этого не получу.