– Какую бы форму Слива ни надел, я верю, что он всей душой с нами и неспособен на предательство.
Оптимист и весельчак по натуре, Морганек не был простачком в делах подполья.
– Голова у тебя умная, а бдительности – ни вот столько, – он показал кончик мизинца. – Что значит «неспособен»? Ты кто ему – сестра, жена? Откуда у тебя такая уверенность в нем?
Можно было возмутиться словами Морганека, но к чему бы это повело? Он был человек непробиваемый.
– Но ты пойми, Владислав, он мучается, страдает, он специально пришел из лесу, рискуя жизнью. Немало пришлось ему хлебнуть горя, – уговаривала Мария.
– А меня его переживания волнуют не больше, чем, допустим, смерть Франца-Иосифа. Откуда он взялся? Кто он таков, этот Слива? Я о нем ничего не знаю.
Мария выходила из себя. Никакие доводы не могли убедить упрямого Морганека.
– Ну, если ты хочешь знать, – она пристукнула кулаком по столу, – я так хочу, и я буду отвечать за это перед партийной организацией!
Морганек зарыл пальцы в свою жесткую шевелюру и сказал невозмутимым голосом:
– «Я хочу»! Что значит «я хочу»? Что мне до того, что ты хочешь? Может быть, ты захочешь ходить по Праге на руках? Сделай одолжение. Разве я против?.. Но меня избавь от такого удовольствия.
Мария, обессилев, откинулась на спинку стула. Как сломить этого Морганека? До чего же он упрям! И глух к человеческим чувствам…
– Ты не кипятись, лапушка, – миролюбиво проговорил Морганек. – В таких делах нельзя слушаться сердца. Оно ненадежный советчик.
Мария смотрела на него, не слушая. В голову пришла смелая мысль. Если Морганек не сдастся, его можно припугнуть.
– Вот что, Владислав, – строго сказала она. – Если ты не хочешь устроить свидание, то я сегодня же вечером сама отправлюсь к Лукашу в пансион.
Морганек выполнял функции связного при Лукаше. Слова Марии поставили его в тупик. Ну и девушка! Пожалуй, она способна на такую штуку. От одной мысли, что к Лукашу, окруженному фашистской сволочью, явится женщина, у Морганека холодный пот проступил на лбу.
– В эту минуту мы, кажется, к тюрьме ближе, чем хотелось бы, – проговорил он неодобрительно. – Ты этого не сделаешь, Мария, ты коммунистка. Я все устрою сам, но только сначала переговорю с Ярославом.
– Переговорить надо сегодня же, – настаивала Мария.
– Господи! Все это равносильно прыжку с колокольни святого Витта головой вниз. Ты скажи мне толком: когда этот Антонин собирается прийти на встречу?
– В среду.
– Так что же ты морочишь мне голову? – и Морганек вдруг захохотал. – Сразу бы так и сказала, а то ведь воду толчем в ступе.