– Хорошо, – ответил Мрачек. Но про себя подумал: «Единственно, чему Фоше может посодействовать, так это скорейшей отправке меня в иностранный легион, во Французское Марокко».
В свою очередь Мрачек спросил, намерен ли его друг остаться в Чехословакии.
– Что я, сумасшедший? – ответил однополчанин. – Обязательно уеду. Не смогу вам назвать точную дату, но скажу со всей уверенностью, что самое большее через неделю немецкие танки генерала Бласковица или Листа промчатся по улицам Праги.
Мрачеку стало не по себе. Он хотел спросить, откуда у однополчанина такие сведения, но постеснялся. Разговор оборвался сам собою.
Пожимая руку Иржи, его друг повторил:
– Остается Франция. Не теряйте времени… – и ушел.
«Нет, это не для меня. Пусть другие бегут за границу, а я останусь здесь. Посмотрю. Что-то не верится мне, что немцы войдут в Прагу. Может ли это случиться?»
На автобусе Мрачек вернулся в деревню.
Иржи Мрачек вернулся поздно. Антонин давно поужинал и, сидя в гостиной, читал газеты. Жена Мрачека вязала сыну свитер. По лицу подполковника нетрудно было понять, что он не в духе.
Мрачек отказался от ужина и прошел к себе в кабинет. Антонин последовал за ним.
– В Праге были? – спросил он осторожно.
– Да, в Праге, – как-то нехотя ответил Мрачек, закурил сигарету и опустился в кресло.
– Что новенького? – стремясь завязать разговор, осведомился Антонин.
– Ты лучше меня знаешь, что там новенького.
– Да, дела не веселят, – проговорил Антонин и, наклонившись к подполковнику, закурил от его сигареты, хотя на столе лежали спички.
– Хуже не придумаешь, – отозвался Мрачек, – осталось только петлю на шею – и всему конец. Как нелепо все получается! Большой народ, здоровый, жизнеспособный, честный, любящий труд и свободу, продается в рабство. Только подумать, целый народ!.. В век цивилизации, демократии. Что-то дикое, непонятное, необъяснимое. Где же правда, я спрашиваю? Что надо делать тому, кто не может мириться с этим?
Антонин, уловив настроение Мрачека, сейчас же отозвался:
– Надо бороться. Надо самим организовать сопротивление.
Подполковник горько усмехнулся.
– Борьба, сопротивление… Как все это наивно, друг мой! – Антонин знал: Мрачек не раз при нем высмеивал идею сопротивления. – Ну, и чего вы добьетесь сопротивлением? У вас нет оружия, вы даже не знаете, как им пользоваться! К чему это приведет? К тому, что вас всех выловят поодиночке и передушат. Времена Гуса и Жижки миновали. Оглоблями и вилами гитлеровцев не испугаете. У них чудовищная техника, а у вас – только ненависть к ним. Вы погубите себя и тех, кого за собой поведете.