– Уйду отсюда и не вернусь больше! – шептал он сквозь зубы. – Будь проклят тот день, когда я согласился остаться здесь!
Уверенности в том, что выручит Бахрам-ходжа, было мало, но Раджими шел к нему, шел потому, что другого выхода не было. Может быть, Бахрам-ходжа все-таки выручит. Он человек другого покроя. Он всю жизнь был имамом[4], другом отца Раджими, вместе с ним хаживал в Мекку. Бахрам-ходжа знает в горах все тропы. Если Бахрам-ходжа и откажет в помощи, то не предаст.
На востоке гасли звезды, бледнело небо, когда Раджими достиг цели. В дом Бахрам-ходжи он вошел без опаски, но и без надежд.
Имам уже встал. Лицо его, испещренное глубокими морщинами, походило на ореховую скорлупу, узкая, длинная борода достигала поясного платка.
Но Бахрам-ходжа был еще бодр, ходил твердой походкой, шутил, в его голосе и жестах чувствовалось душевное спокойствие.
– С глазами только плоховато, – пожаловался он. Это заметил и Раджими. Глаза имама слезились, он то и дело вытирал их.
Вспомнил Бахрам-ходжа и своего друга – отца Раджими.
Дом имама свидетельствовал о довольстве. Комнаты были устланы мягкими коврами, кругом – пышные одеяла, подушки, в стенных нишах много посуды. Раджими подумал, что служить Аллаху не так уж плохо.
Начинать разговор сразу о деле было неудобно. Это не Убайдулла и не Джалил, это имам – почтенный человек, трижды побывавший в Мекке. Он может и обидеться. Надо было терпеливо слушать хозяина.
А старик перебирал прошлое, называл давно забытые имена.
Солнце уже залило двор ярким светом, когда сели за еду. Масло, каймак[5], сахар, кишмиш, лепешки из белой муки, ароматное баранье мясо, виноград… «Велик и милостив Аллах, и нет конца его щедротам», – вспомнил Раджими и впервые за сутки улыбнулся своим мыслям.
О деле говорили после сытной еды, попивая чай. Имам внимательно выслушал гостя, но вести его сам через границу не согласился.
– Пойдете одни, а дорогу укажу я, – сказал он.
Раджими был рад и этому: другого выбора все равно не было.
– А туда, на ту сторону, я дам письмо Мамед-ходже, он приютит и позаботится обо всем. Мамед-ходжа состоит при гробнице великого имама Резы, и у него много верных шиитов. Он знал твоего отца. Втроем ходили мы в Мекку…
Хорошее настроение возвращалось к гостю. Имам говорил спокойно, уверенно, и Раджими казалось, что все уже осталось позади: и тревога за завтрашний день, и боязнь провала – все-все… Он уже видел себя мысленно в чужом далеком городе, где таким людям, как он, – бояться нечего.
– Только не мешкайте, – предупредил Бахрам-ходжа, – через два дня надо отвозить корм скотине на ферму. Повезу я сам и захвачу вас.