– Покажите мне, где дети.
Чунь Си молча повернулся и, бесшумно ступая босыми ногами по мокрому каменному полу, пошел в темноту. Как только девочка погасила фонарь, она сразу потеряла мальчика из виду. Он был такой грязный, и ноги его были такие черные, что в своем ватнике он совсем сливался с темнотой. Девочка опять засветила фонарик и, подняв его над головой, чтобы дальше видеть, пошла следом за мальчиком.
За стеной сна увидела сразу всех ребят. Они лежали, тесно прижавшись друг к другу. Ни по одежде, ни по лицам нельзя было отличить мальчиков от девочек. Невозможно было бы и определить их возраст. Под одинаковым у всех слоем грязи Цзинь Фын угадывала одинаково бледные лица.
Она строго спросила Чунь Си:
– Я хотела бы знать – чьи вы?
При звуке ее голоса тела зашевелились, и дети стали подниматься. Между тем Чунь Си ответил Цзинь Фын:
– Мы разные: одни – погорелых, другие – казненных… – И, подумав, повторил: – Разные.
Девочка достала из корзинки одну из плетенок – ту, в которой лежали капустные листья. Чунь Си, вытянув лист капусты, хотел сунуть его в рот, но Цзинь Фын остановила его.
– Это всем, – сказала она и, подождав минуту, пока дети сгрудились около плетенки, неслышно вышла из подвала.
На миг сверкнув фонарем, она осветила себе путь в нужном направлении и пошла в темноте с вытянутыми вперед руками. Так дошла она до спуска в подземелье. Тут она постояла и, затаив дыхание, прислушалась. Кажется, никто за ней не подсматривал. Она ощупала ногой порог лаза, спустилась в него и, только завернув за угол фундамента, снова зажгла фонарь и побежала по проходу подземелья.