В столовой председатель исполкома недовольно рассматривает легкие плетеные стулья, по четыре вокруг каждого столика.
— Роскошничаете, — цедит он, — можно бы обойтись табуретками.
Степняк порывается что-то сказать, но Мезенцев опережает его:
— Напрасно считаете это роскошью. За едой человеку надо сидеть удобно. Особенно больному человеку.
— Вам виднее, конечно… — Иннокентий Терентьевич обрывает фразу и бросает взгляд на круглые электрические часы.
— Кухню показывать? — спрашивает Степняк.
— Нет уж, давайте сразу операционную и что у вас там еще?
Идут к лифту. На площадке поджидает завхоз Витенька. Он отчаянно шепчет Степняку:
— Скажите ему про уголь — ведь так и не завезли, гады.
Степняк кивает. Теперь ясно, почему его все время знобит: температура, видимо, падает.
На председателе райисполкома под добротным пиджаком теплый, ворсистый джемпер. На Мезенцеве тоже что-то в этом роде. А как, интересно, чувствует себя Бондаренко в своем костюмчике с нейлоновой блузкой?
Степняк осторожно косится на Таисию Павловну: так и есть, покрытый слоем пудры остренький носик посинел, и она все время подносит к нему надушенный носовой платочек. «Вот схватишь насморк, тогда зашевелишься!» — злорадно думает Степняк.
— А как все-таки будет с углем, товарищи? — громко спрашивает он.
— Сейчас маленькая заминка, после праздников подвезут, — строго говорит Иннокентий Терентьевич.
— Тогда и открываться надо было после праздников, — не унимается Степняк.
Бондаренко твердо вступает в разговор:
— Открытие сегодня, как сказано. А с углем… ничего, дотянете как-нибудь.
Степняк понимает, что спорить бесполезно, и стискивает кулаки в карманах халата.
В коридоре терапевтического отделения на окнах цветы в горшках и веселые светло-зеленые полотняные шторы.
— Сразу чувствуется женская рука, — галантно поклонившись Лозняковой, встречающей их возле ординаторской, говорит Мезенцев.
— Женские руки, — подчеркнуто поправляет Юлия Даниловна. — Цветы принесли общественницы района, а занавески покрасили зеленкой наши сестры, — она оборачивается к стайке молоденьких девушек, толпящихся за ее спиной.
— Как трогательно! — роняет Мезенцев.
Непонятно, смеется он или серьезен. Вид у него невозмутимый.
Операционная. Председатель райисполкома впервые проявляет заметный интерес. Ни на кого не глядя, он задает несколько вопросов. Степняк предоставляет отвечать Рыбашу. Тот коротко и неохотно дает пояснения. Окунь назойливо вставляет свои шуточки. И снова Мезенцев разряжает атмосферу.
— Отличный рефлектор, — говорит он. — И стол хорош. С выставки?