- Я еврей! (Опять кричит.) Таким меня мой бог создал! Не виноват я, что у меня руки и голова так устроены! Ты можешь копать, копай! А я - избранный!
- Так я-то тем более избранный.
- Как это? Кем?
- Господом Богом, Святой Троицей.
Убежал. Но этот хоть говорил откровенно. А так с ними спорить безполезно. И ведь знают, и понимают, что правда у православных. Да разве захотят лишиться доходов.
А стать православным легко. Раздай богатство бедным и следуй за Христом.
КАК СТАТЬ ДЕБИЛОМ за полгода? Смотреть рекламу.
Как стать зомбированным? Смотреть новости.
Как утратить художественный вкус? Смотреть современные фильмы о России.
Как потерять сострадание? Смотреть американские фильмы.
К РЕКЛАМЕ выработать такое отношение: то, что рекламируется, не покупать, не брать, не есть, не употреблять, не пользоваться, отвращаться, брезговать. А всего лучше не смотреть рекламу, не смотреть телевизор. И выкинуть его вообще с седьмого этажа на асфальт, когда на улице нет прохожих. А потом спуститься и или самому подмести эти электронные кишки и выкинуть их в мусорку, то есть в контейнер для вывоза отбросов, или дать дворнику приличное вознаграждение. Оно стоит того. И вернуться в дом, и занять освобожденное место иконой.
Ура, товарищи!
ЧЕМ ОТЛИЧАЕТСЯ дом без молитвы от стойла? Чем отличается накрытый стол без молитвенного благословения от свиного корыта?
ДИВУ ДАЕШЬСЯ, как легковерны люди, как поддаются внушению. И повсеместное кумиротворение. Ну какие же это великие: пугачевы, резники, шифрины, вся эта эстрадная жваноидная шайка хохмачей, все это хрипящее и визжащее телевоинство, всякие макаревичи. А ведь смотрят, а ведь волокут им свои кровные рубли. Педераст на экране, и все знают, что педераст, и смотрят - как это понять? И хлопают.
Что удивляться, уже и покойникам хлопают. Хотел пойти хоронить Золотухина, были же знакомы, хотя именно он противился постановке уже готового моего спектакля «Живая вода», чем очень угодил Эфросу. Да и это бы Валере простил, но как вспомнил, что открыто он жил с двумя женами, это-то его дело, но он публично это оправдывал, а это так грешно и противно, да больше того - представил, как гроб повлекут к выходу и начнутся аплодисменты... Нет уж, Валера, прости, Господи, Бог тебя простит.
Да, гроб на Таганке. Абрамов всерьез возмущался, что ему и Любимову запретили в пьесе («Деревянные кони») носить гроб по залу. Мы с Распутиным дружно встали на сторону запрета. Зачем гроб, зачем эти похороны России? Этим и Можаев был болен, и Тендряков, и, конечно, Астафьев. Белов-то более их всех знал о гибели деревни, но сила таланта такова, что читаешь его «Привычное дело», «Кануны», «Час шестый»... и все равно жить хочется.