.
Участвуя сразу в двух видах конспиративной деятельности, мешая немцам и помогая евреям, Янина работала в тесной связи с Басей, которая была психологом до войны, а внешне – ее полной противоположностью: маленькая, стройная, нервная, подвижная женщина, которая постоянно носила старое пальто винного цвета, черный берет и вуаль, чтобы скрыть семитские черты.
Янина с Басей ежедневно встречались, чтобы обсудить дела, либо в конторе на Медовой улице, либо в лояльном к «кошкам» кафе, тоже на Медовой, в доме двадцать четыре; они устанавливали связи с монахинями и священниками, железнодорожными рабочими, профессорами, базарными торговцами, хозяевами магазинов, горничными, вожатыми трамваев, крестьянами, косметологами, инженерами, конторскими служащими и секретарями (готовыми удалить какую-либо запись из нужных папок или выдать фальшивое удостоверение). И конечно же, с директором зоопарка и его женой. Однажды Янина заговорила с лидерами подполья о том, как сильно рискует Магдалена, оставаясь в зоопарке, и их решение, хотя и встревожившее Антонину и Яна, выглядело разумным. Маурыций останется на вилле, а Магдалена переселится к одному инженеру, другу Янины, который жил в Саска Кепа на восточном берегу реки, чудесном старом районе, где имелся даже парк со статуями «Танцовщица», «Гармония» и обнаженная, сладострастная «Купальщица». Там стояли общественные здания в стиле неоклассицизма, недавно построенные модерновые дома, густо обсаженные кустами, и авангардные виллы из стекла и бетона, спроектированные между войнами.
Поначалу зоопарк служил лишь временным убежищем, одной из станций на старательно проложенной железной дороге подполья, и Ян с Антониной прятали только друзей и знакомых, однако позже, когда они начали работать с Яниной, «все стало более организованным», как скромно говорил об этом Ян, подразумевая, что с помощью подполья он расширил свои возможности и начал рисковать по-крупному.
Из всех «гостей», покинувших виллу, больше всего Антонина скучала по «жизнерадостной Магдалене, полной энергии и смеха». Между ними завязалась удивительная дружба, одновременно нежная и незыблемая, сердечная и профессиональная. Оба, и Ян и Антонина, восхищались Магдаленой как художником, но также они ценили ее как энергичного, веселого, щедрого друга. По словам Антонины, терять Магдалену было физически больно, пусть даже ее отъезд означал, что они смогут принять еще одного «гостя», спасти еще одну жизнь. Ян с Антониной обещали навещать Магдалену в Саска Кепа как можно чаще, а Маурыций, который не мог без опаски ходить по городу, не знал, прощается ли с нею на месяцы, на годы или навсегда, и перенес это особенно тяжело.