— Я… — вздыхает она, осекаясь от взгляда Дея. В его глазах зима, что незнакомо ей, моей бедной, теплолюбивой госпоже.
Девочка остро чувствует диссонанс мира, нарушение тонкой работы небесных сфер, поломку изначальной задумки богов, ей до боли в сердце нужно успеть поправить вопиющую несправедливость, восстановить равновесие вокруг нее.
Но… лучше бы она не отвечала.
— …перевязала им Джареда.
Девочка, расскажи ему все, прижмись к нему, разгони тот ужас, что явился вновь, куда более страшный, раз слетел с твоих дорогих зацелованных уст, а не со злых губ Гвенн, и опять не дает ему дышать! Подари ему всего-то — подробности. Подробности, мелочи, детали, что вновь сложат для него светлую реальность из кромешной тьмы, успокоят, дадут почувствовать твою любовь и твою веру в него!
Но ей кажется, все просто. Просто и понятно. Перевязала, потому что был ранен, а как же иначе?..
Дей молчит, разглядывая платок, словно змею. Стежки-то кривые, кривые! Ну кто же дарит такое на память, в знак близких отношений? Но он словно не видит очевидного, не может увидеть. Запах Алиенны и крови Джареда он знает слишком хорошо, и сейчас эта гремучая смесь слепит его, словно яд гадюки. Реальность искажается, и он уже видит Лили в объятиях советника, его Лили, вот так же задыхающуюся от долгого-долгого поцелуя! Но не с ним.
Едва прогнав образы переплетенных тел и перемешавшихся светлых волос, он переводит не менее пристальный взгляд на ее губы.
— Это…
Мой гребешок встает дыбом сам по себе, девочка, ну очнись же, девочка! Мир, весь мир горит у твоих ног, останови его!
Это уже не иглы, они сгорели мгновенно, это пламя, Дей наполнен им до краев и готов взорваться. Он, не замечая, сжимает руку и срывает портьеру со стены. Ну вот. Теперь тут все ещё и порвано.
— Кто это сделал?!
Моя госпожа виновато облизывает губы. На нижней — след от поцелуя, скорее, укуса лесного принца.
— Это… — вздыхает она.
Вину, мнимую вину моей госпожи моментально чует Дей. Только вот понимает совершенно по-иному!
— Финтан!
— Дей, я…
— И кто из них твой любимый?! — вслед за злыми словами в стену летит, едва не задев мою госпожу, каким-то чудом недобитая ваза.
В полутьме глаза Дея горят волчьим огнем.
— Дей, как ты можешь! — ахает моя госпожа, тревожно разгораясь мерцающим светом, так бывает, когда слишком сильный ветер старается погубить ровное пламя.
Девочка выпрямляется гордо, оскорбленная его подозрениями. Девочка не собирается оправдываться в том, в чем нет ее вины.
— Я не стану сейчас говорить о том, кто мне дорог. Я буду просить за того, кому грозит смерть. Из-за меня!