выпрямился. – Просто хотела сказать «Привет», но ты выглядишь так, словно
сейчас рухнешь прямо там, где стоишь.
Дженсен отстранился и посмотрел на свою входную дверь.
https://vk.com/beautiful_bastard_club
– Именно так себя и чувствую, но не уходи. Пойдем. Останься у меня.
***
Мы молча поднялись по лестнице. Держа меня за руку, Дженсен
решительно повел меня в ванную рядом с его спальней – где вручил мне
новую зубную щетку – и когда мы оба почистили зубы, обмениваясь при
этом улыбками, так же решительно и в саму спальню.
Комната была выполнена в приглушенных тонах, кремовых и голубых, с
мебелью насыщенно-коричневого цвета. Моя красная юбка и сапфирово-
синяя блузка на полу были похожи на россыпь самоцветов в горной реке.
Но Дженсен, казалось, не замечал ничего вокруг. Разбросав свою одежду
рядом с моей, он потянул меня на кровать. Его горячий и слегка влажный рот
посасывающими поцелуями прошелся по моей шее и плечам, спустился к
груди.
Мы еще никогда не занимались любовью вот так – не думая при этом о
том, что в винном туре все просто обострилось. Сейчас же это были просто
мы вдвоем, смеялись сквозь поцелуи, лежа на его кровати, в полумраке, и
руки прикасались к коже таких знакомых тел. Внизу живота и между ног
сладко и пульсирующе ныло, а его жадное тело становилось все тверже, и
вот он уже там, толкнулся внутрь и начал двигаться с тем же идеальным
подкручиванием бедрами, так же стиснул меня руками и так же прижался
ртом к моей шее.
Это был ад и рай одновременно. А облегчение было словно наркотик:
быть сейчас с ним ощущалось, как и всегда – идеально. Чувствуя его рот и
властные руки, невозможно было не думать, что сейчас я единственная, кто
ему важен. А еще было мучительно понимать, что все это было очень четко
определено как временное. Как и знать, что если бы я не пришла, он не
приложил бы усилий.
– Так хорошо, – захлебываясь воздухом и не отрываясь от моей шеи,
произнес он. – Господи, это всегда так хорошо.
Я обняла его всем своим телом, руками и ногами – и сердцем, если уж
откровенно – проживая этот момент, схожий с тем, что был у меня в
Вермонте. Что нечто, пронесшееся сквозь нас, было не почтительным
восхищением, а чем-то глубоким и обжигающим. Чем-то, что трудно
пошатнуть. Пока он двигался во мне и на мне, приподнимаясь именно так,
как мне и было необходимо, я чувствовала, что сам вопрос, могла ли я
влюбиться в Дженсена, был неактуален.
Это уже произошло.
Он этой мысли я ахнула и издала еле слышный вскрик, который он тут
же поймал ртом, после чего замедлил движения, не останавливаясь
полностью, и приподнял голову, чтобы видеть мое лицо.