Живот сдавило еще сильней.
Вечер был чудесный, теплый и облачный. В воздухе чувствовался привкус дождя. Маттис обошел вокруг дома, не сводя глаз с кустов, словно хотел помешать кому-то засесть там с ружьем.
Он понимал, что все безнадежно. Лес мог бы укрыть сотню таких парней вместе с их ружьями, и Маттис не нашел бы их. И все-таки он кружил тут, вглядываясь в кусты и в густеющие сумерки. И все больше и больше страшился невидимых ружей. Верно, их там много.
Нет, нет, нет.
Он словно окружил дом кольцом. Только поможет ли это? Ведь птицы летят высоко в воздухе, он не успеет предупредить их, они окажутся над крышей, а тогда будет поздно.
Он весь сжался: тяга началась. Сердце его остановилось.
Вот она, птица.
Мгновение. И нет ее. Маттиса как будто пронзило. Птица пролетела без помех, выстрел не грянул.
Может, он все выдумал? Нет, он не мог ошибиться. Ружье было где-то здесь, просто в первый заход оно не выстрелило.
Маттис продолжал свой бесполезный обход.
— Эй! — предупреждающе крикнул он в кусты.
Никто не ответил.
— Эй! — крикнул он громче.
Никакого ответа. Но тут же в кустах что-то хрустнуло. Тихо и угрожающе.
Где это? Маттис не уловил, откуда раздался звук. Там были люди, это точно. Он крикнул громче.
— Нельзя! — крикнул он прямо туда. — Здесь никто не смеет чинить зло!
Лес безмолвствовал.
Сейчас вальдшнеп полетит во второй раз.
— Не надо! — бессильно крикнул Маттис — голос у него сорвался. Он и сам не знал, предупреждал ли он притаившегося стрелка, чтобы тот не совершил преступления, или предостерегал приближающуюся птицу, чтобы она улетела отсюда. Наверно, и то и другое.
Сегодня вечером лес был неузнаваем. Лес, в котором Маттис всегда чувствовал себя в безопасности, нынче вечером затаился и грозил смертью. Летний вечер потоком лился с небесного свода и заполнял открытое место, но там, в кустах, притаилось ружье. И это все губило.
Маттис хотел крикнуть в третий раз, но услыхал свист крыльев, из его открытого рта не вылетело ни звука.
Нельзя, всхлипнуло в нем жалобно и беззвучно.
Бах! — прокатилось по лесочку. Где-то в глубине, куда не доставал глаз Маттиса. И тут же в небе вскрикнула птица.
Бах! — глухо отозвались склоны.
Маттиса точно пригвоздили к месту. Сперва на него тьмой обрушился выстрел, потом с вечернего неба свалился подбитый вальдшнеп и шлепнулся на землю в двух шагах от Маттиса.
Маттис по-прежнему не мог пошевелиться. Он попытался навести порядок в своих мыслях — они его не слушались. Тут из кустов выскочил парень, и в то же мгновение тело Маттиса обрело свободу, он сделал прыжок, и теплая птица, пробитая свинцом, оказалась у него в руках, он разгладил помятые перья и заглянул в черные глаза.