Маттис покачал головой. Но они настаивали. Они веселились, плавали возле островка и рассказывали ему о себе.
— Меня зовут Анна, а ее — Ингер. Видишь, как просто. Теперь твоя очередь.
Он покачал головой.
— Нет, я же сказал вам.
— Не хочешь, не надо, будешь сидеть тут, пока не сдашься, упрямый осел! — Они стали брызгаться.
— Вы ничего не знаете! — крикнул он им. — Перестаньте! Не надо так говорить!
Они его не поняли, отвернулись, продолжая брызгаться, нырять и веселиться.
Только бы они не уплыли от меня, думал Маттис. Только бы не уплыли. Ведь это единственный раз. Потом он опустил голову и снова взвалил на себя свой крест: пусть лучше они уплывут сейчас. Пока ничего обо мне не узнали.
Отфыркиваясь, девушки вышли на берег, откинув волосы, они склонились над лодкой, ища полотенца, вытерлись и легли загорать рядом с Маттисом — другого места на островке все равно не было.
— Ты уж прости нас, — сказала Ингер. — На этом островочке не спрячешься, тут кругом одни только острые камни. Придется тебе потерпеть наше присутствие.
И обе девушки закрыли глаза. Солнце пригревало их. Маттис вдыхал их запах.
В нем бушевал ураган. Он не мог шелохнуться. Не мог спастись на своей лодке — она стояла на дне полная воды. Он с тоской высматривал какую-нибудь лодку, чтобы махнуть ей. Но лодок не было.
Слава богу, сказало в нем что-то.
Несмотря на свое смятение, он знал, что ни за что на свете не хотел бы лишиться этого. Девушки не догадались, кто он, и потому он мог вести себя как самый обычный человек. Он даже поддался искушению и посмотрел на них — они лежали с закрытыми глазами.
Что это?
Как странно. Невероятно.
Такого не может быть.
Вдыхать запах, который я всегда зная.
Видеть все это.
Он вздрогнул, заметив, что ближний к нему глаз Анны поблескивает в щелочке век, наблюдая за ним. Он отвел глаза, словно обжегся.
Такого искушения у меня еще никогда не было. Что-то скажет Хеге?
В нем по-прежнему бушевал ураган. Никто не шевелился. Обнаженные тела благоухали.
Чуть погодя Маттис сказал в пространство:
— Пер. — И по спине у него пробежал холодок.
Анна широко открыла глаза и приподнялась совсем близко от него.
— Как ты сказал?
— Пер.
Это было ужасно, но Маттис солгал, он не мог больше молчать.
Ингер оказалась сообразительней Анны, сразу догадавшись, что хотел сказать Маттис, она подняла голову.
— Это значит, что его зовут Пер. Мы ему пригрозили, вот он и испугался.
Анна просияла.
— Верно! Ну так здравствуй, Пер! Я рада, что ты все-таки сказал нам свое имя.
Маттис кивнул, испуганный собственным поступком.
— Теперь мы отвезем тебя домой, слово есть слово, отступать поздно. Давай только еще немного позагораем, ладно, Пер? — спросила Анна.