Мы сидим в кафе, он показывает мне на айфоне фотографии актрис. Фотографии, способные исцелить импотента.
– Как тебе эта?
– Вышак!
– А эта?
– Ещё лучше!
– А на эту посмотри!
– О!
– А – эта…
Я едва не лишаюсь способности говорить. В горле моём пересыхает.
– Эта, – хриплю я, – превыше всех похвал…
– Тебе нравятся блондинки?
– Очень.
…Именно так я и заполучил в соведущие Лизу. Девушку-актрису, девушку-мечту, красивую блондинку из «Фейсбука», королеву цукербергского царства.
Эфиры с ней ведутся бойко. Мне есть перед кем петушиться или распушать хвост, как угодно.
На первом нашем эфире присутствует наш «сводник» Алексей.
– А кто он – мужчина актрисы? – спрашиваю я. – Кем он должен быть?
– Ну, – Лиза меланхолично улыбается, поправляя волосы, – он должен быть таким, чтобы с ним было интересно, что-то общее должно между нами быть…
– Сталевар, например! Может ли быть мужчина красивой актрисы – сталеваром?
– Сталевар, – задумывается Лиза, – может, и сталевар…
– Или, – подсказывает Алексей, – известный писатель…
Лиза смотрит на меня лукаво:
– Или писатель. Главное, чтобы было что-то общее…
А разве не может быть ничего общего между актрисой и писателем? Между ведущим и соведущей? Творческие же, мать их, люди.
Наше радио транслируется в ютьюбе, у нас не просто радио, у нас интернет-телевидение. Ведущих лишили наушников, и остаётся догадываться почему: или распродают последнее, или мы действительно – телевидение.
Она держится восхитительно. Она просто может сесть в кадр, улыбнуться, и тысячи мужиков не оторвутся от своих гаджетов и мониторов, они досмотрят программу до конца. Она смахнёт прядь белых волос со своего личика, и тысячи увидевших это женщин (если вместе с мужьями увидят), взревнуют своих мужей. Она посмотрит на меня взглядом своих зеленых глаз, и я забуду тему программы. Побоку гость в студии. Какой может быть гость, когда рядом с тобой такая красавица?
Я говорю с ней на эфире и после. Часто названиваю по поводу и без. Разговариваем о разном. Солирую. Лиза – тактичный собеседник. Слушает не перебивая. После пяти-шести таких разговоров она знает обо мне всё. У неё бы получилось работать разведчиком, она бы с ловкостью выведывала все секреты, даже не ложась с разрабатываемым в постель.
Скрывать что-либо от неё невозможно.
Общаясь с ней, я редко достаю телефон. Черный, омерзительный «Филипс», подаренный бывшей женой, экран его треснут, как и моё сердце. Если я достаю его, то кладу экраном вниз. Но ничего не утаить от этих внимательных зелёных глаз.
– Ты что, экран разбил?
– Давно уже, – говорю, – разбил.