уставший. Больше обычного. По шкале от единицы до десяти… где десять – хорошо отдохнувший студент в первый день занятий, а единица – безжизненный пеликан после того, как его забил на месте аккредитор… вы, Чарли, выглядите едва-едва на полтора.
– Так плохо?
– Если не хуже. Глаза у вас налиты кровью. Руки дрожат. Колени стукаются о нижнюю часть рулевой колонки. Вы не забыли принять пилюлю из пузырька, который только что купили?
– Принял.
– Это была пилюля, чтоб не спать?
– Полагаю, да. Хотя сказать становится все труднее. Я вроде бы пока что владею своими чувствами. Ощущаю себя бдительным и внимательным. Все, что я вижу, исключительно ясно и последовательно. Дорога. Дождь. Тьма впереди. Пока что ни от чего меня не пробирает дрожь. Ничто не подвигает меня к отчаянью. Но мы еще не доехали до пункта нашего назначения, правда? Поэтому, сдается мне, так или иначе, но скоро мы все узнаем. Например, когда доедем до города. Либо, напротив, если я засну за рулем…
– Не смешно, Чарли.
– Ага, – подтвердила Бесси. – Я не желаю встречаться с создателем в «олдзмобиле»!..
Засим все втроем мы умолкли. Путешествие продолжалось. Дорога не сбивалась с курса. Теперь мы говорили о времени и пространстве, о вечности и времени. Потом о вечности. Потом о пространстве. Мы говорили о тьме и свете, а также о других взаимоисключающих вещах, пока Рауль, чтобы осветить тьму, не решил полностью сменить тон нашей дискуссии.
– Эй! – сказал он, как будто с ним только что случилось богоявление. – Я знаю, о чем мы можем поговорить. Можно поговорить о любви! Знаете, что она такое…
– Опять?!
– Не беспокойтесь… много времени это не займет. Мы почти подъезжаем к городу. Вообще-то, мне кажется, я уже различаю знак вдалеке…
Несколько секунд спустя мимо пролетел знак: до города оставалось меньше сотни миль.
– Но, Рауль, – сказал я, – много чего может произойти за сотню миль.
– Естественно, – ответил он. – Именно потому нам и стоит поговорить о любви, пока не поздно!..
И потому следующие пятьдесят миль мы говорили об универсальных частностях любви, о вечных потребностях романтики, о самых распространенных идиосинкразиях секса. Вглядываясь в дождь в поисках первых признаков близящегося города – тусклого свечения в небе, что вскоре затмит собою звезды, – я слушал, как Рауль и Бесси развлекают друг друга наглядным обсуждением мужского и женского оргазмов. Под звуки дождя и ритм дворников слова меня одолевали; как само желанье, беседа началась медленно, с каждым высказыванием набирая темп, покуда не расцвела разгоряченным взаимодействием, длившимся несколько тревожных минут, – несколько миль качкого напряжения и высвобождения: Бесси со внутренним авторитетом выступала на эту тему, а Раулю удавалось стоять на своем в равносильном слиянии разделенного опыта. Когда неуклюжие начала превратились в оживленное взаимодействие, а взаимодействие обрело свою запыхавшуюся кульминацию, Рауль подвел итог переживанию, свидетелями которому стали все.