– Тьма, добавленная ко времени, – провозгласил Рауль, – производит вечность. Точно так же, как влага средь темноты внушает надежду.
– Любовь, возведенная в степень времени, равняется тьме в квадрате, – прибавила Бесси. – Покуда среднее любви и влаги больше их эквивалента для тьмы и времени.
На все это я кивал.
– С каждым из вас я согласен в принципе, – сказал я. – Хотя в моем случае все несколько не так математично – скорее уж парадоксально, если угодно. Без времени нельзя переживать любовь. Без любви нельзя достичь влаги. Без влаги нельзя полюбить тьму. А без тьмы – без чистой ночи, что следует за еще более чистым днем, – нельзя познать время. Таков нерушимый цикл воплощенья. Мы же, кажется, утратили нашу с ним связь. Похоже, мы где-то по пути потеряли азимут…
– Как мы втроем сегодня ночью…
– В этой машине…
– Окруженные тьмой…
– Мчась по пустому шоссе к городу, которого, быть может, и не существует…
– К больнице в нашем собственном воображении…
– В штате, чье название ни разу не приводится…
– Нет! – возмутился я. – Все это совсем неправда! Ничего мы не потерялись! Мы лишь медленно, но бесспорно путешествуем к точке назначения, которая нам неизвестна!
– Это одно и то же, Чарли. Да и как бы там ни было, уже слишком поздно. Тучи темны. Небо черно. Дождь еще льет. Но мы вас, кажется, перебили. Вы же говорили что-то о человечестве, сбившемся с пути?..
– Точно. В общем, как я говорил… все это требует всего другого. Но мы от таких вещей отошли.
– Мы?
– Да, мы. Однако не все так потеряно, как кажется. Все не потеряно, потому что по-прежнему возможно свести все это воедино. Видите ли, чтобы получить одно, вам нужно иметь все остальное. Ибо без одного у вас не получится иметь вообще ничего. И потому, быть может, это и есть великий математический анализ жизни? Возможно, именно это откровение бежало нас в нашем неумолимом стремленье сеять семена будущих цивилизаций?
Машина неслась вперед. Когда мы перевалили в нашей поездке за три четверти пути, времени было чуть за половину второго ночи и мы уже истощили все дорожные разговоры и рождественские гимны, и каждый из нас начал замечать в других красноречивые свидетельства усталости.
– Как у вас там, Чарли? – спросил Рауль. Он подался вперед, чтобы из-за Бесси пристально посмотреть на меня. – Дайте мне знать, если захотите, чтобы я немного порулил.
– У меня прекрасно, Рауль.
– Вы не выглядите прекрасно. Смотритесь вы усталым…
– Это потому, что я устал. Я устал, потому что не сплю. Я не спал семь месяцев, помните?
– Но сейчас вы на вид действительно