– Нет, не в этом смысле. Я про костюм.
– А, это. Я шериф. Из Нью-Мексико. А вы?
– Он рогоносец, – сказала Этел. – Но в хорошем смысле!
И она игриво чмокнула мужа в щеку.
– Здо́рово, Стэн. Здорово, что к такому вы относитесь с юмором.
– А что мне еще остается? И кроме того – все уже нормально. Мы с Этел снова вместе. А поскольку над этим гадом Льюком висит судебный запрет, он и большого пальца ноги не может высунуть из-за бара, который обслуживает!
Я кивнул и пробрался через толпу со своей спортивной сумкой.
С одной стороны зала расположился Расти и его бригада ученых зоотехников, одетых ковбоями. По другую сторону была Гуэн и ее собратья-неофиты в индейских нарядах.
Увидев меня в полном облачении, Гуэн громко рассмеялась.
– Можно, угадаю… – сказала она. – Вы – шериф!
– Точно.
– Из Аризоны?
– Не вполне. Это было бы преждевременно. Я из Нью-Мексико.
– Понятно. Думаю, это благоразумно. И вы знаете, кто все мы, верно?
Она показала на сторону кафетерия, где сидели ее приспешники.
– На сторонний глаз, – осмелился предположить я, – смотрится так, будто вы все оделись сборищем местной публики…
– Тепло!..
– Допотопная деревня?
– Еще теплее!..
– Сдаюсь.
– Мы – индейцы. Ясно, Чарли? Индейцы!
– Ясно. Хотя в этом определенно сквозит парадокс. А кроме того, их уже не следует называть индейцами, знаете. Правильнее о них теперь говорят – американские индейцы, а еще лучше – коренные американцы…
Гуэн поправила перо, торчащее у нее из головного убора.
– Как угодно, – сказала она. И добавила: – Между прочим, сейчас я еще больше проголодалась, чем полчаса назад, когда мы с вами вместе сюда вошли. Когда еда будет?
– Очень скоро.
– Надеюсь. Мы все умираем с голоду!
Я кивнул. Несколько минут спустя я столкнулся с Расти у писсуара.
– Славная вечеринка! – сказал он, хотя рука у него была на перевязи, и он с трудом управлялся с молнией.
– Спасибо, – ответил я. – Что у вас с рукой?
– Долгая история…
– Они тут обычно таковы!
– И я не хочу в нее пускаться.
– Понимаю. Имейте, пожалуйста, в виду: я очень ценю, что вы сюда пришли сегодня. И, мне кажется, здорово, что вы и другие преподаватели кафедры зоотехнии выбрали одеться в ковбоев!
– Это в каком смысле?
– Вы же играете роли ковбоев, верно? Ковбойские сапоги. Шляпа. Джинсы и рубашки в клеточку. Галстук-шнурок опять же!..
– Я не понимаю, о чем вы. Никто никуда не переодевался…
Похоже, он обиделся. Я извинился, и Расти ушел обратно, сидеть со своими коллегами.
В мужском туалете воздух был влажен и пахуч от ароматических подкладок писсуара. Костюм мой лежал нетронутым в спортивной сумке.