- А сам он тебе все же не сказал, - с опаской пробурчал Ша ман. Узнал бы у него, чего меня дергаешь?
- Нравишься ты мне, - холодно сказал Заза. - Иногда. Наде юсь, что мы друзья. Но сегодня ты почему-то хочешь доказать, что совсем не уважаешь меня. Зачем тебе лишние неприятности?
- Ладно, - после минутного раздумья сказал Шаман. - Честно говоря, сам я ничего не видел. Но когда прибежал... он же зао рал так, что в зале все прибалдели, так вот, прибежал, и вижу: босс трусы натягивает, злой, до невозможности. Я его таким ещё не видел. Они его раздели... Представляешь?
- Опустили?
- Не знаю... Скорее всего - нет. Просто раздели и застави ли голой жопой посверкать перед бабой. Я так думаю, он хотел её трахнуть, а она убежала и пожаловалась своим кентам, ну они и устроили шухер. Короче, припозорили его.
- И баба там была?
- Он сказал, что да.
Заза тихонько свистнул, его тонкие, сухие губы стали ещё тоньше, обозначив что-то вроде улыбки.
- А до этого шума, криков, какой-то возни - ничего такого ты не слышал?
- В том-то и дело, что - ничего. Я же почти рядом был. Ну... смотрел, как там телки готовятся, увлекся, но если б что-то серьезное... Ничего.
- Интересное кино, - задумчиво сказал Заза. - Босс всегда комплексует с телками, заставить его сделать такое... Надо либо избить до полусмерти, либо пушку с глушителем к башке приста вить, либо...
- Ты бы видел его тогда! - возбужденно зашептал Шаман. - Ди ректора дома культуры послал, депутата нашего, Бочатова - тоже, конкурс отменил, да и сейчас, перед твоим приходом, орал на Чу валова, как на пацана. Про нас и говорить нечего.
- Интересно, интересно... Может, у них "пушка" была?
- Вряд ли. Никакой крутизны, с виду - обычные лохи.
- Нет, не обычные, - задумчиво покачал головой Заза. - А ба ба красивая?
- Классная телка! - Шаман зажмурился и тоже качнул голо вой. - Ну ты сам прикинь: он же лукнулся на неё минут за пять до начала, видно, совсем невтерпеж было.
- Понятно, - кивнул Заза. - Спасибо, Шаман, я твой должник. Живи пока, - он хлопнул телохранителя по плечу и неспешно пошел к выходу.
Даже сидя в специальном высоком кресле, притихший Ерохин за своим неприлично огромным столом был похож на воробья, нахох
лившегося под дождем. Чувалов бросил короткий взгляд на предсе дателя совета директоров и почувствовал что-то вроде жалости к этому взъерошенному человечку с непомерно раздутым, болезненным самолюбием и застарелым комплексом неполноценности. Злобный карлик, готовый уничтожить любого, кто скажет хоть слово про тив, исчез, ушло и раздражение из груди Чувалова.