– Что стало с нашей страной? – спрашивает изумленная Марыся, а молодой мужчина лишь беспомощно разводит руками.
– Мир становится на голову, вот в чем беда!
– В арабских государствах, которые сбрасывают режим деспотичных вождей, начинают утверждаться консервативные религиозные пережитки. И нам остается надеяться, что в Ливии это не произойдет. – Рашид хмурится и недовольно кривит губы.
Но уже через минуту молодой человек, стараясь изменить охватившее их грустное настроение, восклицает:
– Хватит сентиментальных воспоминаний и политики!
– Ты прав! Мы тут балу-балу, а время летит! Еще ничего не увидели.
Оживившись, Марыся подхватывается и быстро движется к выходу из дворика.
– Сейчас уже не стоит ничего тебе показывать, – переживает Рашид. – У нас только вонь, грязь и убожество, и к тому же вообще не такое уж старое.
– Не скажи! – Марыся смеется и весело хлопает в ладоши. – Это наше детство, а потому в наших глазах оно ценно и незабываемо. Я люблю ливийский смрад!
Они согреты лучами раннего весеннего солнца, полны молодого задора и радости. Проходят центр, направляясь к морю. Минуют старую мечеть Омар аль-Катаб с крошащимися стенами и некогда белой штукатуркой. Им бросается в глаза, что соседняя святыня Даргут немного в лучшем состоянии, а каменные дома напротив побеленные и чистые.
– Здесь находится религиозная школа, которая ухаживает за мечетью. Сразу видно, что кто-то отвечает за объект – заботится и следит. Если что-то принадлежит обществу, то это так, как если бы никому, – комментирует парень, выказывая свое отношение к действующим в стране неугодным властям.
– Сделай мне снимок, – просит Марыся. – Я потеряла все как из Ливии, так и из моих путешествий по миру.
– Может, удастся отыскать?
– Не думаю.
После получаса блуждания по старому городу они приближаются к набережной. Моря еще не видно, но чувствуется соль и влажность в воздухе. Резко понижается и температура.
– Видела нашу триумфальную арку? – гордо спрашивает Рашид. – Ее воздвиг Марк Аврелий во втором веке нашей эры.
– Перестань!
Марыся уже не выдерживает, наклоняется, тихо смеется и в конце концов взрывается громким смехом.
– Парень, я в Триполи жила с перерывами в пять лет, большую часть подростком. Я ходила в лицей, в международную школу с английским языком преподавания, где в классах в основном были иностранцы. Ливийцев можно было сосчитать по пальцам одной руки. Мы часто приходили сюда на образовательные экскурсии, и я, как представительница «туземцев», – девушка делает знак «кавычки» пальцами, – работала во время таких выходов экскурсоводом. Хочешь подробную информацию о Марке Аврелии?